– Я не хотела, – призналась Джасмин.
– Обещай, что больше никогда не оставишь меня. Обещай, – рычал Тарик, уже отнюдь не ласковый утешитель, а хищник, укрощающий самку. – Бейся со мной, сердись, но не оставляй меня.
– Я обещаю. Но ты должен говорить со мной. Обещай мне это.
Тарик улыбнулся.
– Обещаю, моя Джасмин, я буду с тобой говорить. Я себя не могу изменить. Я собственник, и тебе придется свыкнуться с тем, что у тебя такой муж.
– Мне кажется, я готова простить тебе все на свете. – Беззащитность перед Тариком уже не пугала Джасмин, потому что она видела: Тарик любит ее всеми силами, сокрытыми в сердце воина. – Я сожалею только о том, что мы с тобой упустили целых четыре года.
Тарик засмеялся.
– Нет, Мина, эти годы не прошли даром. Я решил тогда, что буду ждать пять лет, пока ты не станешь взрослой. Согласись, я был терпелив?
Джасмин улыбнулась и привычным движением погладила Тарика по щеке. Он уткнулся лицом в ее ладонь, и его грубая щетина дразняще уколола ее.
– А через пять лет?
– Ты приняла бы решение побывать в пустыне. И тебе пришлось бы назвать мужем человека, который давно знал, что ты предназначена ему.
Джасмин не удержалась от иронии:
– Значит, я могла бы подождать пять лет и избавить себя от всех неприятностей?
– Может быть, пять лет я бы и не выдержал. Терпение бы истощилось. – И он добавил тоном, не терпящим возражений: – Мина, ты родилась, чтобы быть моей.
Джасмин захотелось плакать, столько энергии вложил Тарик в это заявление. Он любит ее, со всеми ее недостатками. Отныне и навсегда пустота в ее сердце заполнена. Но есть еще кое-что…
– Твой народ меня ненавидит?
– Наш народ привык к тому, что у жен шейхов бывает необузданный характер. – Тарик улыбнулся. – Моя мать в первые годы брака на два месяца сбежала в Париж.
– О-о…
Известие о благосклонности народа обрадовало Джасмин, но еще больше ее обрадовала нежность в голосе Тарика. К тому же ей показалось, что его горькая обида на мать постепенно исчезает.
– Если бы я не сумел убедить тебя вернуться, меня сочли бы плохим шейхом. – Тарик склонился над ней. – Моя честь в твоих руках. – Его глаза сверкнули озорным блеском.
– Иди сюда, муж, принадлежащий мне. – Джасмин потянула Тарика за руку. – Твоя жена желает воспользоваться своим преимуществом.
И коечка выдержала вес обоих.
Эпилог
Когда Джасмин появилась на балконе с шестимесячным ребенком на руках, ее встретил рев собравшейся толпы. Тарик, который шел сзади, поддерживая ее за талию, наклонился и коснулся губами ее виска.
– Ты любима, моя Джасмин.
– Я знаю, – шепнула она. Гул толпы утонул в шуме страсти, струящейся по ее жилам. – Как и ты, Тарик аль эйя Джасмин. Сердцем и душой.
Этот невообразимый мужчина – ее мужчина, нет между ними ни границ, ни условий. И напряженности нет. Подарком Тарика к дню рождения Джасмин стала отмена старинного закона, который в свое время делал осуществимой его угрозу взять вторую жену.
Тарик дотронулся до поднятого вверх детского кулачка.
– Наш сын будет воином. Он зачат в страсти.
– Тише, ты, Тарик.
Она покраснела при воспоминании о близости, случившейся на маленьком греческом острове. Их любовь и голод произвели на свет крошечное, замечательное человеческое существо.
– Наши люди могут услышать.
Тарик улыбнулся.
– Ты во главе народа рядом со мной. Лучшего выбора быть не могло. Ты ослепительна. – Он провел рукой по пламенному водопаду ее волос.
Джасмин окинула мысленным взором прошедшие полтора года.
– Мне кажется, за время нашего брака я повзрослела больше, чем за все предыдущие годы.
Он дотронулся до ее щеки, и в ответ на этот жест толпа взревела.
– Ты тоже многому меня научила. Твое мягкое обращение делает врагов нашими союзниками. Потому-то я на тебе и женился.
Его манера подшучивать над ней осталась прежней.
– Я же говорила тебе: женщины будут участвовать в ваших конференциях, когда мне будет пятьдесят лет.
– Верю, что тебе по силам совершить невозможное. Кстати, ты не переутомляешься?
– Да разве это возможно? – Джасмин хмыкнула. – Если не ты, так Мумтаз или Хираз отправляют меня отдыхать. Если честно, я иногда готова пристрелить этого Хираза.
– Мои советники в курсе того, насколько ты важна для счастья шейха.
Тарик не смог бы выразить словами все то, что она для него значила. Но главное – она научила его настоящей любви. Он мог сказать только одно: «Спасибо».
И он произнес это слово хриплым шепотом.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43