У него голова кружилась от ярости из-за того, что эта чудесная женщина испытала в жизни так много горечи и одиночества. А сейчас она бросила свое сердце к его ногам и вложила ему в руки оружие, чтобы разбить его. Вот доказательство безграничного мужества и доверия, и он, Тарик, окружит ее такой заботой, какой она заслуживает.
Медленно, почти робко она обвила его талию своими тонкими руками.
– Это правда?
– Ты хочешь сказать, что шейх Зюльхейля может солгать тебе?
Тень улыбки задрожала в уголках ее губ. Тарику стало хорошо – ведь он помог ей улыбнуться. Это его Мина, и он станет заботиться о ней.
– Возможно. Если такова будет его воля. – Слезы немного отступили, и улыбка Джасмин стала шире.
– Наверное, ты права, – улыбнулся Тарик тоже. – Но в этом никогда во мне не сомневайся. Сейчас ты – та же королева. Никто не вправе считать тебя изгоем. – Да он убьет всякого – хоть мужчину, хоть женщину, – кто осмелится посмотреть на его Мину свысока. – Никто. Ты понимаешь меня, жена моя?
Наконец Джасмин кивнула, и ее улыбка засверкала. Тарик знал: только что рухнул крепчайший барьер, который мешал ему любить ее, любить всей душой и сердцем. Как может он нанести Мине такой же удар, какой ей нанесли ее родные, как может не дать ей той любви, которая ей нужна?
Закрыв дверь за последним посетителем, Джасмин направилась к кабинету Тарика. С тех пор, как она решила помогать Тарику в делах, ее самоуважение значительно возросло. Всю жизнь ей твердили, что она ни на что не годится, а вот жители Зюльхейля считают, что она прекрасно справляется с ролью жены правителя.
– Похоже, ты собой довольна.
– Тарик. – Джасмин упала в его объятия. Ее потребность в близости к нему росла день ото дня. – Я думала найти тебя в кабинете.
– Я на сегодня закончил. Благодаря тебе я куда легче справляюсь со своими обязанностями. – Тарик погладил Джасмин по щеке и приподнял ее подбородок. – Ты сверкаешь, как этот хрустальный дворец.
– Этого оттого, что я наконец нашла свое родное место.
Ее поразила правда, содержавшаяся в этом объяснении.
– Я знаю, дом твоих родителей не был твоим родным местом. А были для того другие причины, кроме обстоятельств твоего рождения?
Джасмин не ожидала такого вопроса, но была рада рассказать Тарику о том, какой она была когда-то.
– Я никогда с тобой об этом не говорила. Наверное, боялась, что ты станешь смотреть на меня, как все.
– Ни один человек не в силах на меня повлиять, моя Джасмин. Расскажи мне.
Конечно, эти слова должны были дать ей ощущение покоя; в каком-то смысле так и получилось. Но одновременно они напомнили ей о дистанции между нею и Тариком. Она – его партнер во всем, что касается дел Зюльхейля, а вот в их личных отношениях… Вернется ли доверие?
– Как тебе известно, Сара, моя сестра, ослепительно красива.
Сара принадлежала к числу тех красавиц, на которых мужчины глазеют на улицах, о чем сама Сара, безусловно, знала. Всю жизнь она использовала свою красоту, чтобы околдовывать окружающих и помыкать ими. Даже родители не могли ни в чем отказать ей.
– Она холодная. В ней нет твоего огня, – заметил Тарик так, словно констатировал общеизвестный факт.
Глаза Джасмин расширились.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Надо быть дураком, чтобы плениться блеском позолоты и упустить тихую и вечную красоту чистоты.
Тарик не смотрел на нее, и она не могла определить, должна ли считать его слова комплиментом или серьезным утверждением.
– Сара меня никогда не любила. Не знаю почему, но меня это очень задевало, когда я была моложе. Я так хотела, чтобы старшая сестра была мне подругой…
Тарик снова поспешил успокоить ее:
– Она завидовала тебе. Я это заметил, как только увидел ее в первый раз. Ты взрослела и становилась для нее соперницей, а Сара не из тех, кто готов с этим смириться.
Джасмин фыркнула.
– Благодарю за лесть, но в отношении внешних данных я с ней и рядом не стояла.
Тарик крепко сжал ее.
– Не только твои волосы – пламя, но и твой дух. Твоя сестра сознавала, что будет становиться все холоднее и холоднее и наконец совершенно утратит способность чувствовать. А между тем с каждым годом твоя красота будет расцветать, и ты будешь расправлять крылья.
– Мне никогда таких удивительных слов не говорили.
Радость сияла в ее глазах, и это успокоило Тарика. Если раны Мины затягиваются, когда она видит, как много для него значит, тогда он позволит ей заглянуть в свое сердце, пойдет на такой риск.
– Когда я ясно проявил интерес к тебе, твоя сестра как-то положила мне пальцы на грудь… и гм… сделала мне предложение. – Он помрачнел, вспомнив ту сцену.
Джасмин смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Не может быть.
– Я счел это отвратительным и просто убрал ее руку.
И подтекст: он выбирает Джасмин, а не Сару.
Некоторое время Джасмин молчала, усваивая информацию.
– Я была самой обыкновенной. Сара, Мэтью, Майкл… Все они яркие личности. – Даже сейчас ее детский страх, что Тарик посмотрит на нее так, как смотрели в семье, омрачал ей настроение. – Я терялась среди них.
– Мина, ты будешь выделяться и среди миллиона. В первый раз я встретил тебя в кругу семьи и видел тебя одну. – Он говорил тихо, но его слова пронизывали ее подобно набату. – Они не ценят тебя, не знают, чего ты стоишь. Это хорошо, что ты приехала ко мне.
Тарик обхватил ее обеими руками и поцеловал в макушку.
Очарованная неожиданной ласковостью Тарика, Джасмин едва не призналась ему вновь, что любит его, но ей не вынести, если он пропустит ее признание мимо ушей или, хуже того, взглянет на нее в недоумении. В лучах заходящего солнца Джасмин вдруг остро ощутила надвигающуюся беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43