– Такую картину не увидела бы ни одна живая душа, и она была бы сожжена после моей смерти.
Джасмин, довольная тем, что ее предложение не отвергнуто, поцеловала Тарика в щеку и поерзала на его колене.
– У меня есть еще мольберт. – Она собрала подарки со стола. – Все это будет стоять в моей мастерской. А я сейчас вернусь и помогу тебе.
Остаток дня они провели вместе, за просмотром информационных бюллетеней. Тарик сказал Джасмин, что она вольна покинуть его в любой момент, но она, увидев, с каким количеством документов ему предстояло иметь дело, была только рада погрузиться в них.
Но вот один из документов стал для нее неожиданностью, и притом неприятной.
– Тарик…
Услышав резкую ноту, он вскинул голову. Между бровями Джасмин пролегла глубокая складка.
– Здесь говорится, что шейх может иметь не одну жену.
Губы Тарика тронула улыбка.
– Таков старинный закон.
– Старинный? А насколько?
Она не намерена делить своего мужа с кем-либо. И когда-либо.
– Очень давний. Кстати, не закрепленный традицией. И у моего деда, и у отца была всего лишь одна жена.
– А у прадеда?
– Четыре. – Джасмин показалось, что глаза Тарика вспыхнули. – Не беспокойся. По-моему, у меня хватит сил только на одну.
– Я добьюсь отмены этого закона, – объявила Джасмин.
– Женщины Зюльхейля будут носить тебя на руках. Закон касается исключительно шейха, но некоторые люди говорят, что он вредит имиджу Зюльхейля как цивилизованной страны.
Джасмин кивнула. Трезвые, уравновешенные слова Тарика утихомирили ее опасения. Значит, ей не придется столкнуться с проблемой новой жены.
– Достаточно, Мина. – Тарик поднялся из-за стола, и его мощное тело сразу и всецело завладело ее вниманием.
Джасмин отложила бюллетень, встала и выпрямилась, расправляя затекшие мышцы.
– Ты еще можешь пожалеть о своем предложении. – Тарик приблизился к ней. – На мой взгляд, у тебя получаются резюме высшего качества. Я тебя буду часто призывать на помощь.
Довольная услышанной похвалой, Джасмин положила свою руку на ладонь Тарика.
– Прекрасно. Тогда пойдем отсюда, пока тебя кто-нибудь не перехватил.
В этот день она в первый раз осознала, сколько людей считают Тарика единственной инстанцией, способной решить их проблемы. Очень многие просители являлись лично. Большинство из них отсеивали Хираз и Мумтаз, но некоторые оказывались особенно настойчивыми.
– Ты ведь защитишь меня? – улыбнулся Тарик.
– Думаю, что тебе нужна помощь посредника. Мумтаз и Хираз на эту роль мало подходят, потому что не принадлежат к династии. – Джасмин рассуждала исключительно серьезно. – А вот я принадлежу. Я смогу разобраться с большинством дел, с которыми люди приходят к тебе, и освободить тебе время, чтобы ты мог решать самые важные вопросы.
В кабинете воцарилась зловещая тишина. Джасмин подняла глаза и увидела, что Тарик задумчиво рассматривает ее.
– Если ты, конечно, захочешь. – Ею внезапно овладели сомнения. Долгие годы ощущения собственной непригодности не могли не отразиться на ее уверенности в себе. – Я понимаю, я чужеземка…
Тарик прервал ее, притронувшись пальцем к ее губам.
– Ты – моя жена. И я тебе уже говорил, что жители страны приняли тебя в этом качестве. А как же твоя деятельность модельера?
– Я хотела с тобой об этом поговорить. Если у меня будут деловые интересы, это не повредит твоей репутации шейха?
Тарик покачал головой.
– У меня самого много деловых интересов. А ты хотела бы продвигать свои проекты?
– Я подумывала о небольшом доме моды. Без собственной сети магазинов, просто с выходом на рынок розничной торговли.
– У тебя все получится.
Его уверенность обрадовала ее необычайно. Никто и никогда в нее не верил.
– Но потом я сочла, что мне надо отойти на второе место.
– На второе место?
– Я твоя жена, и мое место здесь, рядом с тобой. – Ее голос не выдал любви, которая двигала ею. Если он еще раз оттолкнет ее, пусть сколь угодно мягко, она будет уничтожена. – Пусть мои модельные занятия будут чем-то вроде твоей живописи. Чем-то таким, чем мы занимаемся для себя. А главное – интересы нашего народа.
– Если ты так хочешь, то я согласен.
Джасмин улыбнулась и прильнула к мужу. Он чуть-чуть напрягся – но и только.
Когда они с Джасмин прошли в ее мастерскую, Тарик устроился у южного окна.
– Я поработаю здесь, а ты садись сюда.
Джасмин послушно уселась в красное плюшевое кресло, напротив которого Тарик поставил мольберт. Она знала, что он не любит утруждать себя эскизами, а предпочитает наносить контуры акварелью сразу на холст. Он очень, очень талантлив, с гордостью думала она. Ей был очень дорог небольшой морской пейзаж Зюльхейля, который Тарик когда-то написал по памяти, чтобы она смогла увидеть его родную страну.
– Ты хмуришься.
Джасмин улыбнулась.
– Так лучше?
– Гм-м…
Вскоре Джасмин расслабилась и стала перебирать в памяти все, что было в те шесть месяцев, проведенных ими вместе четыре года назад. Тарик был аристократически сдержан со всеми, но с ней он был очень ласков. А она привыкла к угнетающей чопорности, царившей в ее семье.
– Мина!
Укоряющий взгляд Тарика заставил Джасмин почувствовать, что на ее лбу опять пролегла складка. Она снова весело заулыбалась.
Когда она приехала в Зюльхейль, Тарик тоже был ласков с ней, но главным образом это были физические ласки. Она знала, что он не верит ей настолько, чтобы испытывать к ней настоящее чувство. Но после поездки Тарика в Париж даже эти эротические проявления близости Тарик держал под контролем. Во время актов любви он был неизменно на высоте, заботился о том, чтобы она получала максимальное удовольствие, но чего-то не хватало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43