Непрозрачные стекла отделяли пассажиров лимузина от водителя, сводя на нет возможности Джасмин к маневру.
– Да. Я здесь.
Машина тут же двинулась, лишив Джасмин равновесия. Она качнулась вперед и едва удержалась на сиденье. Но руки Тарика обхватили ее, и она оказалась у него на коленях.
Джасмин вцепилась в его плечи, и ее пальцы смяли тонкую ткань его белого хитона. Но она не стала сопротивляться, когда он стиснул пальцами ее подбородок и повернул голову так, чтобы она встретилась с ним взглядом. Он зол. В его живых зеленых глазах бушует буря.
– Почему ты здесь?
Он крепче сжал ее, когда машину тряхнуло на ухабе. Этот мускулистый мужчина был настолько мощен, что Джасмин тут же почувствовала себя в его полной власти.
– Потому что я была тебе нужна.
Он отозвался резким, скрипучим смехом.
– А может быть, ты приехала ради романа с экзотическим мужчиной, пока твои родители еще не выбрали тебе правильного мужа?
Тихо выругавшись, он бесцеремонно опустил ее на сиденье. Джасмин перебросила свою огненно-рыжую косу через плечо и вскинула голову.
– Я романов не завожу.
Он ей не верит, в этом не может быть сомнений.
– Допустим, – холодно отозвался он. – Для увлечения тебе понадобилось бы сердце.
Ее и без того непрочная уверенность в себе пошатнулась при этом ударе. Всю жизнь она стремилась быть той исключительной, которая заслуживает любви и внимания. А теперь получается, что даже Тарик, единственный, чье отношение к ней подавало ей надежду, не понимает ее.
Такого, как Тарик, тебе не удержать. Он забудет тебя, стоит ему встретить какую-нибудь сногсшибательную принцессу.
В ее память непрошено ворвались слова Сары, произнесенные четыре года назад. Старшая сестра, намного лучше ее разбиравшаяся в мужчинах, нанесла последний удар по ее вере в себя. А если Сара была права?
Принимая судьбоносное решение разыскать Тарика, Джасмин отнюдь не была уверена в том, что сумеет достучаться до него, особенно теперь, в его нынешней роли. Обуреваемая сомнениями, она отвернулась и стала смотреть в тонированное окно. Но смотреть было не на что: бескрайняя пустыня, и ничего более.
Сильные пальцы сжали ее подбородок, снова переключая ее внимание на хищника, который расположился рядом.
– Я удержу тебя, моя Джасмин.
Это утверждение, а не вопрос.
– А если я не захочу оказаться…
Она запнулась, подбирая нужное слово.
– В моей власти? – услышала Джасмин шелковый шепот.
У нее перехватило дыхание. Ее пугало исступление, явственно различимое в его глазах. Но она зашла слишком далеко, чтобы теперь пасть жертвой собственных страхов.
– Как рабыня?
Голос ее дрожал, губы пересохли. Но она не осмеливалась облизнуть их, поскольку не знала, как отреагирует Тарик.
Он прищурился.
– Ты считаешь меня варваром?
– По-моему, ты делаешь все, чтобы произвести на меня такое впечатление, – вырвалось у нее, прежде чем она вспомнила, что нельзя дразнить дикого зверя.
Она тронула его запястье, пытаясь высвободить подбородок. Бесплодное усилие. Пальцы ощутили медленный, зовущий пульс, обещавший как неведомые наслаждения, так и самую черную ярость.
Тарик провел большим пальцем по ее нижней губе и насупился.
– У тебя сухие губы. Смочи их.
Джасмин бросила на него недовольный взгляд.
– А если я не стану?
Он вскинул брови, как бы принимая вызов.
– Тогда это сделаю я.
На ее щеках выступил предательский румянец. Тяжело дыша, она провела языком по губам.
– Вот так-то лучше. – Он еще раз провел большим пальцем по ее губе, теперь мягкой и влажной.
Вспыхнув, она заерзала на сиденье и забилась в дальний угол машины.
– Куда ты меня везешь?
– В Зюльхейну.
– Это столица?
– Да.
– Куда именно в Зюльхейне?
Жесткие, односложные ответы не обескураживали Джасмин.
– В мой дворец. – Тарик поднял ногу и поставил ее на сиденье, тем самым прижав Джасмин к дверце. – А теперь расскажи мне, моя Джасмин, чем ты занималась эти четыре года.
Итак, ясно: ни на какие вопросы он отвечать не намерен. Джасмин подавила в себе досаду.
– Я училась.
– Ну да, управление производством.
В его голосе слышалась легкая издевка. Несомненно, он намекал на то время, когда она плакалась ему в плечо, признаваясь в своем отвращении к этому предмету.
– Нет.
– Твои родные позволили тебе пойти по другому пути?
– Ничего иного им не оставалось.
Да, она подчинилась диктату семьи, порвала с Тариком, но эта покорность почти ее погубила. Ее состояние встревожило даже родственников, поэтому никто не сказал ни слова, когда она объявила о перемене рода занятий. Она стала взрослой. С горечью разлуки пришло ясное понимание того, насколько эгоистичны те, кому она верила когда-то.
– Что же ты изучала?
Он властно, как собственник, обнял ее одной рукой.
– Нам обязательно сидеть так близко? – выпалила она.
Тарик в первый раз улыбнулся. Зубастой улыбкой хищника, который гонит свою жертву.
– Мина, я тебе мешаю?
Правильно, он называл ее Миной. Ему нравилось сокращать ее имя; особенно когда он просил ее о чем-то, например целовать его до тех пор, пока в ней не растекалось что-то вроде жидкого меда. Впрочем, долго ее просить не приходилось. Один призывный взгляд, ее имя, произнесенное хриплым шепотом прямо ей в губы, и она таяла, словно вздох в воздухе.
Она не ответила, и тогда Тарик наклонился и прижался носом к ее затылку. Ей показалось, что его теплое дыхание проникает под ее кожу и даже дальше, внутрь каждой косточки. И раньше ему нравилось прикасаться к ней. Она охотно отзывалась на его прикосновения, но сейчас его действия лишали ее даже тех остатков душевного равновесия, которые у нее еще оставались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43