Понимаешь?
Он ждал возражений, упреков. Он ждал, что она назовет его эгоистичным ублюдком. И ему нечего было бы возразить ей. Но Джулия подошла к двери и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза.
— Твой выбор, Пол, — спокойно сказала она. — Твоя потеря.
Она предложила отправиться в Хэмстед.
— Это самая высокая точка в Лондоне, — сказала им Джулия, и ее голос даже не дрогнул. — Если хотите увидеть его панораму, лучшего места не придумать.
А потом можно пойти в музей Виктории и Альберта, Национальную галерею, собор Святого Мартина. Она довольно равнодушно изложила эту программу, словно ее не волновало, куда они решат направиться.
— Не нужно нас уговаривать, — добродушно заметил Питер. — Мы пойдем, куда скажешь.
— В Хэмстед, — объявила Джулия. Только не в Кенсинггон-гарденз! Она этого не вынесет.
Если бы за притворство давали ордена, один она бы получила за этот осмотр лондонских достопримечательностей, в то время как ей хотелось забиться в нору и умереть. А другой — за то, что умудрилась сохранить самообладание, когда разъярился Пол.
Ни к чему хорошему не привело бы, если бы она стала его уговаривать или спорить с ним. Никогда она не прибегла бы к мольбам, чтобы удержать мужчину. Он должен быть рядом с ней и с ребенком по собственной воле.
Джулия на это надеялась. Она об этом молилась. Просто потребуется некоторое время, чтобы Пол принял верное решение.
Выходя из дома, Джулия была спокойна, ее глаза оставались сухими, и она твердо рассчитывала продержаться до конца дня, несмотря на бесконечные сетования Мэри на отсутствие Пола.
— Он очень устал, — объяснила Джулия.
И хотя кузина забрасывала ее вопросами о нем в течение всего дня, она отделывалась общими ответами.
— Он военный журналист. Он часто и надолго уезжает. Я не знаю. Я не знаю.
Потом Мэри и Питера так захватила прогулка, а Джим, не пропускавший ничего, спрашивал обо всем, а Конни постоянно требовала к себе столько внимания, сколько и положено восьмимесячному существу, что никто даже не заметил, как время от времени улыбка соскальзывала с лица Джулии, а пальцы сжимались в кулаки, чтобы унять дрожь.
Глядя с Хэмстедских высот на Лондон, она не могла не видеть те бесчисленные места, где бывала с Полом, хотя изо всех сил старалась не думать о нем.
— Я присмотрю за Джимми, — сказала она наконец Мэри и Питеру, разрывавшимся между желанием полюбоваться видами и необходимостью следить за сыном, норовившим забраться в пруд или исчезнуть в роще. — Пойдем-ка, дружок, дадим твоим родителям немного отдохнуть.
Лучшего и придумать было нельзя. Джим окончательно развеял ее мрачные мысли. Он задавал тысячи вопросов — и ни одного о Поле.
— Как же они поставили Нельсона на такую высокую колонну? — спрашивал он, указывая в сторону Трафальгарской площади. — Или его вырезали там, наверху? А где живет королева? Когда бывают парады гвардейцев? Почему в Лондоне так много вокзалов?
Джулия едва успевала переводить дух между ответами, и это было только к лучшему. Но совсем отделаться от мыслей все же не удавалось. Джулия спрашивала себя, станет ли ее ребенок так же терзать ее. Будет ли он таким же нетерпеливым непоседой, как Джим, или спокойным и добродушным, как малышка Конни? Унаследует ли ее каштановые волосы или черные волосы человека, который заявляет, что не хочет иметь детей? .
Джулия прогнала эту мысль. И тотчас же подумала о том, какого цвета будут глаза у малыша — темно-серые, как у нее, или ярко-голубые, как у человека, который с таким негодованием смотрел на нее сегодня утром?
Она приложила руку к животу, словно стараясь защитить своего ребенка от злого, обвиняющего взгляда Пола, — У тебя болит живот? — спросил Джим.
Джулия заставила себя опустить руку и улыбнуться.
— Нет, — ласково сказала она. — Я просто проголодалась. Думаю, мороженое нам сейчас совсем не повредит. Что скажешь?
Джим ухмыльнулся.
— Я тоже так думаю.
3
Пол проспал двенадцать часов и после этого чувствовал себя еще хуже, чем до сна. В течение нескольких секунд он не мог вспомнить почему.
Затем вспомнил и застонал. А когда открыл глаза, ему вдруг пришло в голову, что в последний раз с ним в этой постели была Джулия.
Воспоминание было таким отчетливым, таким ярким, таким убедительным, что его охватило желание. Этого еще не хватало! Он отбросил простыню и вскочил.
В ванной Пол включил холодную воду и подставил голову под кран. Потом почистил зубы, побрился, оделся.
Он пошел в кухню и сварил крепчайшего кофе. Стоя там с чашкой в руке, Пол думал о том, что испытывал вчера, когда вернулся домой, каким был неуверенным, нервным, как гадал: смогут ли они с Джулией забыть о той единственной ночи и общаться так, словно ничего не произошло.
С горькой иронией он признал, что забыть случившееся не удастся. Как и вернуть дружбу Джулии. Лучше, решил он, не делать этого. Лучше им не иметь больше ничего общего друг с другом. Ему, конечно, будет не хватать ее, но. былого все равно не вернешь.
Возможно, размышлял он, взбодренный кофе и беспочвенными надеждами, Джулия переедет. Ее работа вовсе не требует того, чтобы она жила в городе. Прошлым летом на то время, пока ремонтировали квартиру, она переселилась в Гринвич, И теперь может с таким же успехом сделать это. Тогда они больше не будут встречаться.
Он разузнает ее адрес и станет ежемесячно отправлять чеки. Вносить свою лепту. Вряд ли Джулия потребует от него большего. Ведь во время их разговора она не возражала. Она все поняла.
Глубоко вздохнув, Пол ощутил, как свалившаяся на него неподъемная ноша стала чуть легче. Он сделал еще один пробный вдох, затем еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46