– Так, хорошо, – сказал дед, рассматривая сохнущие шкурки ондатры, которые висели на стене. Сними-ка мне вон те две.
Майк с неприязнью сдернул две затвердевшие тушки с крючков.
– Мы ее откормим, пока она здесь, – сказал дед. – Рагу из мяса ондатры добавит ей сил и вернет здоровье в одно мгновение.
– Но она здорова, – возразил Майк.
Дед хмурился, кряхтел, его брови углом нависали над глазами. Он облил из шланга ощипанных гусей, положил их в деревянный ящик, поставил его у двери, чтобы позже забрать. Затем он обошел приемник и сгреб в целлофановый мешок для мусора перья, намереваясь отнести его тете Бэсс.
– Она здорова, – повторил Майк, так как молчание деда ему не нравилось.
– Это она тебе сказала?
– Ну да.
– То же самое твердила и ее мать.
– Но… – начал Майк, глядя в чистое голубое небо в поисках приближающегося самолета.
– Разве ты не такой? – возмутился дед. – Разве ты не веришь в то, чему хочется верить? Люди заболевают и умирают, вот и все. Разве время, проведенное здесь, не научило тебя быть реалистом?
– Но я реалист!
Дед ухмыльнулся.
– Да, я реалист.
– Тебе еще далеко до него.
– Нет, я…
– Тебе нужны сказки и больше ничего, – буркнул дедушка, направляясь к дому, и его было не остановить.
Он вынул трубку из кармана и чуть не сломал ее ствол, пытаясь закурить.
Майк чувствовал, как холод проникает сквозь ботинки. Высокие сосны окружали их имение, и солнце скрылось за ними. Черные тени уходили далеко в бухту. Дед ковылял по дорожке, от злости размахивая высушенными шкурками ондатры, как будто это были весла. Дом был старым и покосившимся. Дымок шел из накрененной трубы.
– Эй! – крикнул Майк, но дед сделал вид, что не слышит, и постарался ускорить шаг, резко тряхнув головой.
– Мне не нравится, что мы убиваем гусей! – сказал Майк, но только тогда, когда был абсолютно уверен, что дед не слышит его.
Но даже если он и услышал бы его, то это было не самое главное что он хотел ему сказать. Его сердце сильно стучало в груди, ледяное дыхание вырывалось белыми клубами. Майк Талбот напрягал слух в надежде услышать звук двигателя самолета, приближавшегося с запада. Он всматривался в небо, силясь увидеть в нем свою мать.
В доме было тихо. Бэсс лежала на диване, накрывшись до подбородка одним из своих старых шерстяных платков, и слегка похрапывала. Часы громко тикали. Кошки лежали, свернувшись клубком, по всей комнате и наблюдали за ней своими желтыми глазами. Бэсс не раздвигала шторы добрую половину дня, чтобы вещи не выцвели на свету, поэтому гостиная была довольно мрачной, с мебелью и обоями, подобранными в коричнево-бежевых тонах. Дым от трубки хорошо подходил к атмосфере комнаты.
Джордж стоял над сестрой, глядя, как она спит. Бэсс сильно постарела. Она подсинила волосы по случаю приезда Сары, но это ничуть не помогло. Ее лицо было морщинистым, зубов не было совсем. Огонь погас, и Джордж был недоволен. Разве он не говорил ей, что хочет, чтобы в доме было тепло и красиво к приезду Сары! В доме плохо пахло, а обстановка напоминала похоронное бюро, у которого бывали и лучшие дни. Джордж вздохнул и решил разбудить Бэсс:
– Вставай, лежебока!
Бэсс пошевельнулась, а Джордж пошел через комнату. Он наклонился над пианино Роуз и почувствовал запах лимонной полировки. Никто не скажет, что его сестра плохая хозяйка. Все рамки для фото были начищены и аккуратно, словно солдатики, расставлены на пианино. Она постирала шторы, вычистила фланелевые постели кошек и собак, натерла воском полы. Но в комнате все равно пахло двумя стариками и подростком.
Джордж зашел в закуток, где Бэсс шила одеяла, и поставил мешок с перьями в плетеную корзину. Закуток был таким тесным, что он чуть было все там не свалил. Из-за ревматизма он был неповоротлив, как слон в фарфоровой лавке. Он наступил на спящего кота, и тот взвыл. Джордж громко выругался и, чтобы удержаться, схватился за рулон белой ваты, испачкав его шкуркой ондатры, которую держал в правой руке.
– Черт! – ругнулся он. – Ну, ничего не поделаешь!
Три готовых стеганых одеяла, которые были сшиты уже после последней отправки Саре, были аккуратно свернуты и сложены на стуле, стоявшем в углу. При их виде Джордж нахмурился. Почему, черт побери, она не закроет свой магазин и не отдохнет немного? Чрезмерная работа может убить человека.
Когда он вернулся в гостиную, то увидел, что Бэсс продолжает храпеть. Кровь ударила в голову. Он попытался разглядеть время на настенных часах, но при таком свете это было невозможно. Поэтому он достал из кармана часы своего деда: пятнадцать минут четвертого! Сара может появиться в любой момент. Он потер шкурки друг о друга над головой Бэсс, и они издали звук, похожий на тот, что издавали ластики, когда он был мальчишкой: громкий и пронзительный. Все кошки разбежались.
– Подъем! – завопил он.
– Что случилось? – подскочила Бэсс.
– Посмотри на время! Ты хочешь, чтобы твоя племянница после долгого отсутствия увидела тебя спящей дни напролет?
– Я просто дала отдых глазам, – сказала Бэсс, и ее хмурый вид обнажил еще миллион морщинок.
– Рагу не будет готово, если ты будешь вести себя как королева Шебы. А что с огнем? Холодно, как в склепе!
– То же, что и всегда, – ухмыльнулась Бэсс.
Она сунула ноги в черные кожаные туфли с пряжкой, поправила волосы и сняла нарукавники. Джордж наблюдал за сестрой: она всегда вела себя как леди. Но встать на ноги было не так-то легко. Джордж подхватил ее под руки и попытался поднять.
– Джордж, мне больно, – спокойно сказала она.
Он отпустил ее, и сам плюхнулся на диван рядом с ней.
– Черт побери, Бэсс! – воскликнул он, запутавшись в ее шерстяном платке, а она начала хихикать, приводя его в бешенство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82