– Постой, Мариса, – сказала Энн. – Иди сюда, поговори с нами.– Конечно, пока девочки на палубе, расскажи нам немного о себе, – предложила Синди. – Что привело тебя на Кейп-Хок? Может быть, твой муж – рыбак? Или океанограф?Я… м-м-м… я в разводе, – ответила Мариса. Внимание Лили было полностью приковано к своей новой гостье, и казалось, что та чувствовала себя крайне неловко. Вид у нее был не просто смущенный; она словно насторожилась, не желая выдавать какой-то свой секрет, не хотела и боялась обнаружить подробности своей жизни. Лили очень хорошо представляла, каким образом будет дальше разворачиваться этот разговор дальше.– Человека могут привести сюда только три причины, – сказала Алиса. – Если у него семья в этих краях, если он безумно любит природу или если он бежал от несчастного брака.По тому, как Мариса залилась румянцем, Лили поняла, что Алиса точно угадала и назвала одну из причин.– Когда вы сказали, что бывают такие страшные вещи, которые не забываются, – подхватила Марлена, – я подумала – вот оно! Предательство, побои. У этих людей сознание, – как у четырехлетних, они просто деревья, сильные и тупые, только и всего…– Я не могу… – начала Мариса.– Девочки на палубе, – успокоила Энн. – Никто не услышит.Лили придвинулась поближе к Марисе. Она хотела объяснить ей или хотя бы успокоить, что бояться нечего, что никто здесь не собирается делать ее жизнь предметом сплетен. Что никто не собирается выуживать из нее жестокие подробности ее жизни.– Некоторые из нас далеко от дома, – сказала она. – Мы стали друг другу настоящими сестрами.– У меня есть родная сестра, – сказала Мариса, и глаза ее заблестели. – Я с ней не так давно разговаривала…– Скучаешь по ней? – спросила Лили.– Больше, чем можно себе представить.– А почему ты не хочешь пригласить ее сюда?– Потому что не исключено, что он прослушивает ее телефон. Он сказал, что никогда – никогда – не отпустил бы нас.– Но вы все же уехали.– Уехали. – Мариса запнулась. – А теперь чувствуем, что попали в ловушку.– Потому что ты боишься?– Да, но есть и кое-что еще… мы не можем свободно перемещаться. Не можем оставаться самими собой…– Это пройдет, – сказала Лили.– Иногда мне здесь так одиноко.– Теперь у тебя есть мы, – сказала Синди. – Мы только что познакомились, но уже все твои друзья. И рады, что ты среди нас, Мариса.Мариса сделала попытку улыбнуться, но у нее это плохо получилось. Чувствуя, что женщине становится невмоготу, Лили взяла ее под локоть. – Давайте-ка выпьем пунша! Идет? – предложила она и повела Марису к буфетной стойке.Спокойно, неспешно, как могло показаться со стороны, две женщины налили себе розового пунша в бумажные стаканчики, взяли маленькие тарелочки с нарезанным сыром и фруктами. В открытое окно доносился голос Джуда, объяснявшего девочкам, как киты питаются, фильтруя воду; он рассказывал, что морские животные съедают по пять тонн криля в день, что соответствует весу взрослого слона. Женщины тем временем продолжали беседовать, кто-то вышивал, рукодельничал, по мере того как мерно звучали и разворачивались всякие истории.– Когда ты сказала, что одинока, – говорила Лили, – ты имела в виду, что скучаешь по мужу?– По мужу? – с недоумением переспросила Мариса.– Ну да, по нему. Ну, скажем, по бывшему мужу – ты ведь в разводе? Это отец Джессики?– Нет, он ее отчим, – ответила Мариса, остановив руку со стаканом на полпути ко рту.– Ив конце концов ты ушла от него… Для этого требуется определенное мужество. А знаешь что? Ведь на самом деле ты скучаешь по своим мечтам. По любви, в которую верилось вплоть до последнего дня.– Откуда ты знаешь? – прошептала Мариса.– О, что касается этих дел, я могла бы быть гадалкой, пророчицей, – заверила Лили. – Давай проверим. Ты его любила, больше, чем можно вообразить. Он вытирал о тебя ноги, так? Он заставил тебя поверить в любовь с первого взгляда.Ты впустила его в свою жизнь. Однако возникли проблемы.– Возникли, – согласилась Мариса.На палубе Джуд рассказывал, что язык голубого кита весит столько же, сколько маленький слоненок, а его сердце – столько же, сколько небольшой автомобиль.– Потому что мешала ложь. Потому что никогда нельзя было с уверенностью сказать, правду ли он говорил. И постоянно выходило, что ты виновата, а он, наоборот, всегда прав. Ужасно.– Да, ужасно, – подтвердила Мариса.– И тебя постоянно мучили сомнения в его правоте, и все же ты каждый раз убеждала себя, что сама не права. Потому что очень его любила. Несчастного, ранимого, обиженного…– Откуда ты знаешь?– Все они такие, – улыбнулась Лили. – Страшно ранимые и бесконечно несчастные. И в этом всегда виноват кто-то другой.– Всегда. – И Мариса впервые по-настоящему улыбнулась.– Во-первых, виноваты родители. У этих типов за плечами всегда самое несчастное детство. Прямо как у Диккенса: страшная нищета и некто крайне жестокий, кто постоянно избивал их досиня…– И это оправдание тому, что теперь они так жестоки по отношению к нам.– Естественно, а как же иначе, – сказала Лили.– Как ты полагаешь, у них и правда было такое ужасное детство? Или это очередная ложь?Лили медленно, неторопливо сделала глоток пунша. Потом закрыла глаза и подумала о тех бесчисленных эпизодах, когда она задавала себе те же самые вопросы, о том бесконечном количестве бессонных ночей, которые она провела, глядя на звезды и луну, мучаясь мыслью, почему на долю человека выпадает столько страданий.– Мне жаль каждого ребенка, знавшего побои, – продолжала она. – Каждого обиженного. Но, знаешь, вырасти и использовать это как довод к тому, чтобы наносить обиды другим, – нет, я этого не принимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101