Ой, да вы же знаете, вы же ее назвали. — Он глупо болтал и не мог остановиться. — Почему бы вам не знать? В течение нескольких лет мы встречаемся здесь довольно часто. Я — Кристофер Бирн. Кристи.
— Кэтрин Тирни, — назвалась она, и они пожали руки.
— Хорошая ирландская фамилия, — заметил он.
— Это фамилия моего мужа, — сказала она. — Хотя я была О'Тул до того, как мы с Брайаном поженились.
— Он влюбился в красивую ирландскую девушку, — поддержал разговор Кристи.
— Мы оба влюбились. — Она замолчала, и взгляд ее вновь приобрел то выражение, которое заставляло его думать о ней как о печальной и скорбящей.
— Значит, Брайан умер? — спросил Кристи. Господи, что на него нашло — слова вылетели до того, как он успел подумать. Она моргнула и опустила глаза, охваченная эмоциями.
— Да, — ответила она, абсолютно подавленная.
Он почувствовал, как она дрожит, ему захотелось рассказать ей о Мэри, о том, как тяжело терять супруга, показать ей, что он ее понимает. Но язык ему не повиновался. Он только смог выдавить:
— Мне очень жаль.
Она кивнула, наклонила голову, и он увидел, что глаза у нее блестят. Но когда она подняла голову, в глазах уже не осталось теплоты и света, она снова стала настороженной. Они договорились насчет пятницы: Бриджит подойдет сюда к пяти часам. Кэтрин, Лиз и Люси встретят ее, и они отправятся на зажжение елочных огней.
Они попрощались. Кристи смотрел, как она уходит. Он проклинал себя за то, что расстроил ее. На мгновение ему показалось, ей стало немного легче, как будто часть ее горя ушла. Ему хотелось сказать ей об этом, и желание было так велико, что он оставил палатку и последовал за ней.
Он бы сказал, что со временем становится легче. Горе, которое казалось парализующим, потихоньку уходит. Практически незаметно. Однажды идешь по улице, по-прежнему подавленный, и неожиданно ловишь себя на том, что улыбаешься солнцу или наслаждаешься вкусом яблока. Конечно, ощущение горя может возвращаться, но оно никогда уже не будет таким ужасным, как вначале. Он испытал все это после смерти Мэри.
Когда он почти уже догнал ее, она, дойдя до Двадцатой стрит, остановилась. Что-то заставило его попятиться и наблюдать. Она стояла, не шевелясь, затаив дыхание, и смотрела вверх. Кристи проследил за ее взглядом и мог поклясться, что она глядела на маленькое окошко в мансарде одного из симпатичных кирпичных домов.
Кэтрин медленно сделала шаг, затем второй. Она была испуганна, будто увидела на улице привидение. Он следил, как она приблизилась к дому, дошла до кованой ограды, поднялась по коричневым ступеням и остановилась, как будто не хотела заходить внутрь. Затем все же повернула ключ и закрыла за собой тяжелую резную дверь.
Кристи так и не сказал ей того, что хотел: когда все кажется безнадежным, необходимо обрести веру. Он понял это, когда потерял Мэри…
Если бы только это помогло ему справиться с тоской по Дэнни, думал он, подходя к своей палатке, чтобы закрыть ее, и торопясь рассказать Бриджит о замечательном приглашении. Но это было другое. Его сыну было всего семнадцать, он затерялся где-то на улицах Нью-Йорка. Страх за Дэнни, тоска по нему изводили Кристи, и это было более мучительное чувство, чем утрата Мэри.
Хуже всего на свете.
Глава 5
В пятницу вечером Лиззи приготовила для всех шляпы. Когда Кэтрин подошла к палатке Кристи, уже стемнело, начали загораться городские огни. Казалось, что пойдет снег — прекрасная погода для торжественного зажжения огней на ели. Бриджит стояла рядом с отцом, а вокруг нее суетились Лиззи и Люси, примиряя на ее густых рыжих волосах зеленую вязаную шляпку.
— Кэтрин, для тебя у нас есть белая. — Люси протянула ей шляпу.
— Кэтрин Тирни, позвольте представить вам мою дочь, Бриджит Бирн, — сказал Кристи. Пожимая руку Бриджит, Кэтрин думала, что она очень похожа на брата.
— Рада познакомиться, — сказала она, улыбаясь Бриджит. — Мне кажется, что я тебя давно знаю. Я видела, как ты растешь.
— Нам всем так кажется, — подтвердила Лиззи.
— Спасибо, что пригласили меня, — сказала Бриджит. Она говорила тихо, застенчиво, но ее зеленые глаза оживленно блестели.
— Она хорошая девочка, — сказал Кристи, который вел себя гораздо сдержаннее и выглядел более усталым, чем вчера. Его лицо испещрили морщины, под глазами залегли круги, как будто он не спал всю ночь. — Она не доставит вам хлопот.
Кэтрин залилась краской. Не намекал ли он на Дэнни? После этого она уже не решалась взглянуть на Кристи.
— Я буду хорошо себя вести, па, — уверила его Бриджит.
В этот момент подошел покупатель, они попрощались и направились к метро. В шляпах Лиззи, связанных одним человеком, но по-разному отделанных, они выглядели очень нарядно. К шляпе Бриджит был пришит леденец в виде трости, Люси — венок, Лиззи — свеча, а Кэтрин — еловая ветка.
— Почему у Кэтрин на ветке нет никаких огней или украшений? — спросила Люси, глядя на белую шляпу.
— Не знаю, — ответила Лиззи, — шляпный мастер не стал ее украшать.
— Некоторые считают, что деревья красивее без украшений, — сказала Бриджит. — Просто с шишками, налётом соли, иногда с птичьими гнездами или перьями на ветках.
— Правда? Рождественская ель с птичьим гнездом на ней? — Люси, городская девочка, была поражена этой показавшейся ей волшебной деталью.
— Да, — подтвердила Бриджит. — В Новой Шотландии такое можно видеть часто.
Люси шла рядом с Бриджит, и та рассказывала ей, как в прошлом году ее брат нашел на голубой ели гнездо с двумя невысиженными пятнистыми яйцами. Кэтрин и Лиззи шли позади них.
— Что происходит — что сказал Дэнни? — прошептала Лиззи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52