– Четвертое окно такого же размера, – объявила с улыбкой Эффи.
Джун и Гордон одновременно повернулись на звук ее голоса. Джун не удержалась и бросила на подругу уничтожающий взгляд, и триумфальная улыбка Эффи тотчас же поблекла.
– Что-нибудь не так? – спросила она.
– Я хочу забрать вашу подругу на несколько минут. – Гордон взял Джун за локоть. – Мне нужно посоветоваться с ней относительно некоторых деталей интерьера моей спальни.
– Может быть, вам потребуется и моя помощь?! – воскликнула Эффи.
Джун вдруг почувствовала, ч го умирает от желания попасть в его комнату.
– У вас и так много работы, – ответил ей Гордон, даже не повернув головы.
Он повел Джун по комнатам, о существовании которых она даже не подозревала. Его рука настойчиво, до боли, сжимала ее локоть. Джун мысленно молилась о том, чтобы в тишине этих комнат он не заставил ее возобновить прерванный урок номер четыре.
Наконец они спустились в стильный холл, пол которого был сделан из черного мрамора, а стены – из белого. В высокой, около десяти футов, нише стояла статуя античного воина. Солнечные лучи играли на ней. У подножия вились причудливые тропические растения.
Они миновали еще одни двери, и все, что она видела вокруг, говорило о больших деньгах и еще большем вкусе хозяина. Он вел ее все дальше и дальше – через гостиную с бюстами римских патрициев, мимо комнаты для курения, дверь которой выходила в маленький садик, похожий на рай.
На мраморных стенах висели пейзажи и натюрморты, но не было ни одного портрета, ни одной фотографии. Джун поежилась. Несмотря на всю изысканность, комнаты казались холодными, и жить в них, наверное, было одиноко и грустно.
Неожиданно она осознала, до чего странное направление приняли ее мысли. Этот дом, вероятно, стоил миллионы, не говоря уж о том, сколько умения, сил и вкуса вложили в него дизайнеры. И какое она имеет право называть его холодным и неуютным?! Что она вообще делает здесь? Но Джун тут же одернула себя. Ей ни в коем случае нельзя признаваться этому человеку в том, что она ничего не смыслит в интерьерах.
Они вошли в очередные двери, и сердце Джун бешено заколотилось. Она поняла, куда они попали. Как и все остальное, спальня Ньюэлла, огромная, с многочисленными женщинами нами, из которых открывался вид на бассейн и сад, была сама элегантность. Но подробностей интерьера Джун не рассмотрела, так как ее взгляд сразу приковала к себе невероятных размеров кровать под белым балдахином, расположенная почти в центре комнаты. Она была окружена подвешенными светильниками неправильных форм, которые слегка качались от дуновений ветра. При виде этой кровати Джун показалось, что она попала в неведомый экзотический мир.
Одна из мраморных стен была украшена отпечатком тела нагой женщины. Несмотря на то, что голубая краска местами смазалась и растеклась, было ясно, что оригинал обладал пышными, чарующими взгляд формами.
– Что ты думаешь об этом? – спросил Гордон.
Джун вздрогнула от неожиданности. Своим вопросом он вернул ее к реальности.
– Я… я думаю, что это все так… не похоже на обычную жизнь, – выдохнула Джун. – Я никогда раньше не видела такого. Мне кажется, что спать здесь – все равно что спать на театральной сцене или в музее.
– Я хочу знать, что ты думаешь об этом произведении на стене?
Ее взгляд снова скользнул по откровенному изображению женских прелестей.
– Это ужасно! Что вы собираетесь с этим делать?
Его густой смех эхом раскатился по комнатам:
– Мне кажется, это я должен задать вам этот вопрос, мисс Мортон. Вы ведь дизайнер… – Он сделал паузу и закончил: – Не так ли?

Глава 6

Этот вопрос вверг Джун в панику. Однако мысль о Лиз, ее безотказности и гостеприимстве, привела ее в чувство. Джун обязана была сделать так, чтобы Лиз не потеряла это место, хотя, рассуждая логически, она не должна была чувствовать себя виноватой. Отправляясь с Эффи на остров, она и представить себе не могла, в какую глупую ситуацию попадает и какой лгуньей ей придется стать.
Крепко сжав в руках блокнот, Джун приняла глубокомысленный вид и принялась внимательно рассматривать отпечаток. Краска уже крепко въелась в мрамор.
– Да, дела неважные! – сообщила Джун, покачав головой.
Гордон молчал.
Она поскребла ногтем поверхность.
– Как вы думаете, почему кому-то пришло в голову сделать это? – Джун тут же закусила губу: это ее вовсе не касалось.
– Не знаю! – ответил Гордон.
Ей больше нечего было сказать, поэтому она повернулась и взглянула на него. Ньюэлл стоял, облокотившись на столбик балдахина, и на его лице было то же равнодушно вежливое выражение, которое так уязвило ее однажды ночью. Воспоминание об этом окончательно расстроило Джун.
– Может быть, она хотела оставить память о себе?
Он бросил на нее настороженный взгляд.
– Что?!
Джун напряглась, но, коснувшись рукой голубого отпечатка на стене, продолжила:
– Неужели вы и в самом деле не понимаете, почему эти женщины так страдают, или это просто не волнует вас?
Он не ответил, но взгляд его стал еще более тяжелым. Очевидно, Гордон Ньюэлл, с его динамичной жизнью, способностями и успехом в бизнесе, не мог поверить в то, что чья-либо система ценностей может в корне отличаться от его собственной. Что женщина может сходить с ума, оттого что он не уделяет ей должного внимания.
– Вы, наверное, сказали ей, что она великолепна, но у вас встреча в Лос-Анджелесе, и что вы, возможно, когда-нибудь еще увидитесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40