— Просто хочу, чтобы ты знала… где я, потому что на какое-то время я перееду к матери. Поживу у нее, пока не разберусь в себе и окончательно все не решу.
— Ты Джордану еще не говорила? — Голос у Шелли заметно смягчился.
— Нет. — Джил откладывала разговор до последней минуты, не зная, что именно сказать Джордану и как ему это сказать. Она не притворялась в своем решении, не пыталась таким образом шантажировать мужа, чтобы он уделял больше времени ей и дому. В эту ловушку она не попадет. Если уж пойдет на разрыв, то будет вести себя честно, без пустых угроз. Если разрыв, то бесповоротный. Раз и навсегда.
— Но ты намерена ему сказать?
— Конечно. — Она не позволит себе струсить и уйти из дома в отсутствие Джордана. К тому же — зачем закрывать глаза на правду? — как это ни печально, пройдет не один день, пока он заметит, что ее нет.
Мысль о предстоящем разговоре с Джорданом наводила на нее ужас. Хорошо зная мужа, она могла предсказать его реакцию: он будет в бешенстве, в таком бешенстве, в каком она его еще не видела. К этому Джил была готова. Но под конец он сделает вид, будто ему безразлично, останется Джил или нет. Другого не допустит его гордость.
— Когда ты собираешься с ним поговорить? — мягко спросила Шелли. Очевидно, она наконец поняла, какую муку испытывает Джил, и больше не стала приставать к ней с расспросами, приняв на веру ее малоубедительное объяснение, — не зря же они столько лет и так крепко дружили.
— Сегодня вечером. — Джил еще не собрала вещи, она сделает это, когда вернется домой.
Домой! Слово отдалось болью в висках. Хотя в особняке, где она теперь жила, все говорило о Джордане, его вкусах и привычках, Джил чувствовала себя там дома. Она прожила в нем всего два месяца, но за долгие одинокие недели, последовавшие за свадебным путешествием, освоилась в его стенах. Ей будет не хватать залива и остроконечных вершин Олимпика; когда она любовалась ими, у нее делалось легче на душе. А миссис Марфи, которая стала ее ближайшим другом, чуть ли не второй матерью! Она вечно хлопотала над ней и так огорчалась, что Джордан работает допоздна! Ее тоже будет недоставать. Хотя Джил не упомянула при миссис Марфи о своем решении, она догадывалась, что кухарка вряд ли будет удивлена ее уходом.
— Ты уверена, что хочешь этого? — сочувственно спросила Шелли.
Расстаться с Джорданом даже на короткое время было последним, чего хотела Джил. И все же это нужно сделать… и поскорей, пока не будет слишком поздно, пока она еще способна уйти.
— Не отвечай, — шепнула Шелли, — твои глаза говорят обо всем, что я хотела узнать.
Джил встала, порылась в сумочке в поисках платка. Слезы неудержимым потоком катились по щекам. Надо успокоиться перед разговором с Джорданом. Надо собрать все силы.
Шелли обняла ее, и Джил в который раз поблагодарила Бога за такую подругу. Они были близки как сестры, а Джил никогда еще так не нуждалась в поддержке родной души.
Когда она вернулась домой, особняк был, как всегда, пуст, лишь ее шаги гулко отдавались в тишине. Джил постояла посреди гостиной, за тем медленно ее обошла, ласково поглаживая мебель. Ее взгляд устремился к окну, однако, подойдя к нему, Джил увидела, что любимая ею панорама скрыта ночной мглой. Далеко внизу поблескивали огни, но сама Джил была в глубоком душевном мраке.
Она заставила себя войти в спальню, которую делила с Джорданом. Вытащила чемоданы, взгромоздила на кровать. Аккуратно сложив платья, принялась укладывать их одно за другим.
Несколько раз Джил пришлось бросать свое дело: сжимая в руках блузку или платье, она пересиливала рыдания. Глаза щипало от слез, но Джил не желала поддаваться. Никогда еще ей так не нужна была стойкость духа, как сейчас.
— Джил!
Руки ее замерли. Замерло сердце. Она не ждала Джордана так рано, думала, что у нее есть в запасе еще несколько часов. Всю последнюю неделю они почти не видели друг друга, не обменялись и парой слов.
— Куда ты? — спокойно спросил Джордан. Собравшись с духом, Джил повернулась к нему. Джордан стоял в другом конце комнаты, но мог бы с таким же успехом быть на другом конце света. Он застыл на месте, в глазах недоумение.
— К матери, — ответила Джил наконец.
— Она заболела?
— Нет… — Глубоко вздохнув, в надежде, что это хоть немного успокоит расходившееся сердце, Джил медленно, с трудом выговаривая слова, сказала: — Я ухожу от тебя… на какое-то время. Мне… мне надо разобраться в себе… принять решение.
В глазах Джордана вспыхнул гневный огонь.
— Ты хочешь со мной развестись? — переспросил он, точно не веря своим ушам.
— Нет. Пока что я хочу пожить у матери.
— Почему?
Джил чувствовала, что в ней тоже пробуждается гнев.
— Твой вопрос может служить ответом! Неужели ты не видишь, что происходит? Неужели тебе все равно? Если так пойдет дальше, наш брак развалится за один месяц. — Джил помолчала, переводя дыхание. — Внутренний голос с самого начала говорил мне, что так все и будет, но я была по уши в тебя влюблена и решила его не слушать, закрыть глаза на очевидные вещи. Тебе не нужна жена. Никогда не была нужна. Я не понимаю, почему ты вообще решил жениться на мне…
— Когда это назрело? — проворчал Джордан.
— Это назревало, как ты выражаешься, с первой минуты после свадебного путешествия и приезда домой. Нашему браку предстоит побить все рекорды. Одна неделя — короче нельзя. Столько ты нам уделил. Мне мало пяти минут под конец дня, когда ты приходишь такой усталый, что не ворочаешь языком. Я хотела бы быть сильной, но я — слабая женщина. Мне надо от тебя больше того, что ты можешь мне дать.
— Почему ты не сказала мне об этом раньше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45