Алексей Михайлович — так его звали — привез ее к себе домой, со всякими предосторожностями: Тихо! Тихо!", будто они жулики, провел в свою квартиру.Жена его была в отъезде. На стол — крохобор — поставил бутылку дешевого сухого вина и вазочку с конфетами. За день беготни Лана проголодалась, но сказать не решилась, боялась неосторожным словом оттолкнуть его. Алексей Михайлович спешил приступить к главному, ради чего пригласил ее, в нетерпении потирал руки и все поглядывал на часы, подливал в ее бокал вино — сам не пил, отпускал пошлые комплименты, рассказывал не совсем приличные театральные анекдоты. Видно было, что все это он проделывает не в первый раз. Пользуется моментом. Стал целовать ей руки, шею, неловко обнял, начал торопливо расстегивать кофточку. Все было насквозь фальшиво.— Зачем? — смущенно спросила она.— Так надо, милая, — бормотал он, продолжая свое. — Без этого нельзя. Без этого ничего не будет. Ты ведь понимаешь…— Пустите, — сказала она, высвобождаясь из его цепких рук. — Я сама разденусь. — В кровати он пыхтел, сопел, никак у него не получалось. Ей было противно, она чувствовала себя распятой. Лежала, отвернув лицо, стиснув зубы. Такого унижения она еще никогда не испытывала. Плевалась несколько дней подряд: «Это же надо, как угораздило влипнуть».Случайно познакомилась с молодой женщиной-дворником Галей — невысокой, крепенькой, круглолицей. У нее были пронзительно ясные голубые глаза, симпатичная ямочка на подбородке.— А тебе не бывает стыдно? — спросила Лана.— Чего стыдно-то? Подметать улицу?— А если кто увидит с метлой?— Вот чудачка! — Галя рассмеялась. — Ну и пусть смотрят. Это работа. Чего же ее стыдится? Да и работа, сказать, хоть и пыльная, но не такая уж изнурительная. Зато имею комнату в центре города. Скоро получу постоянную прописку. Хочешь, устрою к нам?Светлана скоро принимала решения. В этот же день Галя свела ее к директору ДЭЗа — Валентине Михайловне — худой, желчной, задерганной женщине. Та критически осмотрела Светлану — загоревшую, модно одетую, хорошо причесанную. Усмехнулась.— Что-то мне не верится, что тебя надолго хватит. Ладно, давай попробуем. Пиши заявление.— Рано утром следующего дня Лана уже вышла на работу. Техник-смотритель Мария — уродина и зануда, выделила ей для уборки свободный участок — территорию вокруг длинного девятиэтажного дома.— Твой участок должен блестеть как зеркало, — напутствовала она новенькую. — Если не хочешь иметь неприятностей. У нас даром комнаты не дают.Поверх своего демисезонного пальто Лана натянула черный длинный не по росту халат, на голову повязала темную косынку, на руки натянула большие белые брезентовые рукавицы. Закончив экипировку, а вернее маскировку, оглядела себя в зеркало: «Ничего, сойдет!» Взяла метлу с длинным черенком, ведро, совок и отправилась на уборку. Неумело, но старательно она подмела асфальт, потом стала собирать в ведро мусор. Ее поразило, сколько дряни выбрасывают жильцы из окон.— Тебя не тошнит от всей этой гадости? — брезгливо поморщившись, спросила она вечером Галю.— Я привыкла. И ты не обращай внимания, — посоветовала Галя. — Делай все механически. Думай о чем-нибудь своем.— Ведь она живут здесь, — удивлялась Лана. — Сперва мне показалось, что это плевки. Как можно выбрасывать такие вещи в окно? Спустя две недели ей выделили маленькую восьмиметровую комнату в коммунальной квартире. Галя отдала Лане свою старую кушетку. Стол, стулья и холодильник, правда, неисправный, Лане неожиданно достался в «наследство». Так женщины — дворники в шутку называли бесхозное имущество в комнатах и квартирах умерших хозяев, у которых не оказалось наследников.В одной пятиэтажке сначала умерла пожилая женщина, спустя год — ее сын пьяница. Комната долго оставалась закрытой. Сестра покойного, при его жизни не ладившая с ним, отказалась что-либо брать и предложила все оставшееся имущество выбросить на помойку. Так «наследниками» стали дворники. Они разобрали кое-какую мебель, остальные вещи — старую одежду, посуду, бумаги вынесли и кучей свалили у подъезда. Накрапывал мелкий дождь. Лана поддела носком ботинка бумаги и фотографии. Сверху оказалась фотография бравого молодого матроса с правильными мужественными чертами лица. С легкой полуулыбкой он смотрел на нее, слезно хотел что-то сказать или о чем-то спросить. Ниже лежали другие фотографии. Молодой женщины с хорошеньким кудрявым малышом на руках, мальчик с воинственно нацеленным в объектив пистолетиком, группа школьников… Очевидно, это были фотографии бывших хозяев комнат.Стоявший неподалеку небритый мужчина пенсионного возраста покачал головой:— Вот и все, что от них осталось. Как будто и не жили люди…Лана с увлечением устраивала себе уютное гнездышко. Купила дешевенький коврик — дома у них пол всегда чисто вымыт и застлан паласом. К стенам комнаты приклеила скотчем Репродукции из старых номеров «Огонька». Она понимала, что все это убого и бедно — ей хотелось бы жить в совсем другой обстановке. Но что поделаешь — как временное прибежище сойдет и это. Галя сказала: «Ты везучая. Нынче последний год, когда берут лимитчиков». Лана охотно рассмеялась, словно бы она и впрямь была везучей и ей вдруг привалило счастье — как если она неожиданно выиграла крупную сумму по лотерейному билету. Правда, немного беспокоило, что где-то там — где именно она и сама не знала — долго мурыжат с ее временной пропиской.Впрочем, это не слишком волновало ее. Не пропишут — и ладно. Сегодня есть, где жить, а завтра найдется что-то другое. Она жила одним днем. А то и одним часом. Так, наверное, бездумно живут бабочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10