Она теперь об этом очень сожалеет и сказала мне, что, будь ее воля, она сейчас поступила бы иначе. Она-то и дала мне его фотографию.
– Я могу ее понять, – пробормотала Дженис. – Мне хотелось бы только, чтобы мама об этом знала. Думаю, она никогда не переставала любить его.
– Как и ее дочь, она жила по принципу «или все, или ничего», – заметил Адам. – Но теперь, по крайней мере, ты можешь мысленно вписать имя отца в свое свидетельство о рождении.
– Да, конечно… Боже, Адам, ты не представляешь, как много это для меня значит, хотя, честно говоря, сейчас это мучит меня в меньшей степени. Теперь, когда я убедилась, что ты любишь меня, я знаю свое место: оно здесь, с тобой, с нашей дочерью и…
Воспоминание о прошлых сомнениях болезненно пронзили ее, и она подняла глаза на его любящее лицо.
– Ты, наверное, сомневался в нашем будущем, когда говорил, что не хочешь второго ребенка?
– Боже, Джен! – Голос Адама звучал хрипло и взволнованно. – Тебе так много пришлось выдержать той ночью, а я ничем не мог помочь… Я лишь смотрел… Я помню, через что пришлось пройти моей матери, и тогда…
– Тсс! – Дженис прижала к его губам палец, призывая к молчанию. – У нас обязательно будут и другие дети. Я обязательно рожу тебе сына, похожего на тебя, милый. И ты не просто смотрел тогда – ты был там ради меня и со мной, каждую минуту, каждую секунду, и в конце концов, именно ты первым сообщил мне, что у нас родилась дочь. Ты не мог бы сделать для меня ничего большего – исключая, конечно, сегодняшний день, когда признался наконец, что любишь меня.
– Ну, это еще только начало, – заверил ее Адам. – Теперь до конца жизни мне предстоит каждый день доказывать тебе свою любовь, а тебе – доказывать мне, потому что мне тоже нужна твоя любовь как воздух, ведь ты – та женщина, которую я искал всю свою жизнь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47