– Думаю, что да, – пробормотала она.
– Тогда позволь мне удостовериться. Позволь и мне прикоснуться к тебе…
Он взял ее за руки и с силой притянул к себе, так что Кейт плотно уперлась в него упругой грудью и животом, о чем, впрочем, ничуть не пожалела. Откинув назад голову и не закрывая глаза, она без стеснения подставила ему губы и притихла, замерла в ожидании.
Но Роберто не заставил себя ждать долго. Уже через несколько мгновений он целовал ее, целовал жадно, неистово, с безумством моряка дальнего плавания, давно истосковавшегося по родному, пышному телу жены. Он думал, что поцелуи хотя бы в какой-то степени снимут физическое напряжение, которое в нем вызвали ласки Кейт. Однако эффект получился совсем обратный.
В первую же секунду, как только их губы соприкоснулись, он понял, что пропал. На него вдруг обрушился водопад диких, безудержных желаний, и тотчас мощное течение подхватило и понесло его куда-то, не давая ему возможности ухватиться за какой-нибудь спасительный предмет или довод, чтобы избежать головокружительного “грехопадения”.
Впрочем, Роберто вовсе не собирался бежать, прятаться от любой формы “греховного” сближения с Кейт. Наоборот, он готов был пойти даже на самую грешную, самую необычную форму близости с ней. Она настолько возбуждала его, что он просто жаждал узнать ее в постели со всех сторон – сверху и сбоку, спереди и сзади, изнутри и снаружи…
– Вот что ты со мной делаешь, – шептал он, продолжая срывать с ее губ жаркие, яростные поцелуи и возвращая ей свои, еще более жгучие, более неистовые. – Вот какого зверя ты во мне будишь!..
Зачем он говорит все это? Ведь сейчас не нужны никакие слова, в полузабытьи размышляла Кейт. В эти минуты ей нужно было нечто другое. Другой способ общения и взаимопонимания. Когда между мужчиной и женщиной пробегает искра взаимного притяжения, когда ими овладевает взаимная страсть, средством их общения становится язык страсти. С помощью объятий и поцелуев они понимают друг друга лучше, чем с помощью обычной человеческой речи. Обычные слова людей слишком холодны, слишком рациональны, слишком подконтрольны сознанию, разуму. А она не хотела никакого контроля, никаких сдерживающих начал, барьеров, а тем более тисков. Она хотела чувственной необузданности, огня и ярости, хотела, чтобы в кромешной тьме гремел оглушающий гром и чтобы ночное небо полыхало пожаром молний, ненасытно вонзающих огненную энергию в распахнувшуюся под ними землю…
– Покажи мне… – Кейт произнесла эти слова гортанным, прерывистым голосом, выбрав коротенькую паузу между неуемными, бурными поцелуями, которыми осыпал ее пухлые, слегка раздвинутые губы Роберто. – Покажи мне…
– Да, я покажу тебе, милая девочка. Покажу все, – страстно шептал он ей на ухо. – Ты все увидишь и поймешь, насколько ты меня возбуждаешь… Увидишь, как я хочу тебя, керида миа. Я покажу, как люблю свою жену в постели… Я так раззадорю тебя, приведу в такое возбуждение, дам тебе такое блаженство, от которого ты никогда не придешь в себя. И после которого никогда больше не сможешь смотреть на других мужчин.
– Мне не нужны никакие другие мужчины… – Кейт говорила теперь приглушенным, сиплым голосом. Мириады одолевавших ее сладострастных мыслей, казалось, готовы были взломать ее воспаленный мозг, если в ближайший час, а может быть, даже в ближайшие минуты Роберто не войдет в нее и не даст ей физического удовлетворения. – Никакие другие мужчины, кроме тебя, – повторила она. – Мне нужен только ты!
Это были последние слова, которые она могла членораздельно произнести в эту минуту, потому что уже в следующую пальцы Роберто коснулись пуговиц на ее хлопчатобумажном платье – и одним движением расстегнули их. Правда, поскольку он был в возбужденном состоянии и торопился, его пальцы слегка дрожали, вследствие чего одна пуговица оторвалась и отлетела к окну. Но никто из них даже не заметил, как она сначала стукнулась об пол и только потом понеслась по избранной ею траектории. Молодожены были слишком увлечены друг другом, слишком заняты поцелуями, ласками и взаимными прикосновениями, чтобы обращать внимание на какую-то пуговицу.
Руки Кейт легли на широкие плечи Роберто, и острые ноготочки на ее пальчиках чувственно впились в его спину. В тот же момент горячие мужские пальцы нащупали застежку на изящном бюстгальтере, ловко расстегнули ее и подхватили снизу освободившиеся пышные груди. Когда Роберто начал поглаживать, щупать и слегка сжимать эти грушеобразные сокровища, она изогнула перед ним тело дугой, так чтобы он мог не только трогать, но и целовать их.
Ее темно-коричневые соски уже были готовы к его ласкам: они поднялись, набухли, затвердели. Как только влажный кончик его языка коснулся одного из них, она издала высокий гортанный звук, а потом, когда он стал облизывать, посасывать и поочередно щекотать зубами то один, то другой сосок, в гостиной раздались ее размеренные, тихие стоны… Кейт была на гребне возбуждения. В паху у нее все пульсировало и полыхало так бурно, что вскоре она не выдержала, плотно прижалась всем телом к его телу и начала нетерпеливо двигать низом живота, тереться о его вздыбившийся и тоже пульсирующий скипетр.
– Кейт!
Ее имя прозвучало для нее странно и малопонятно. Она едва узнавала голос Роберто, а в этой разгоряченной желанием женщине, которая расположилась на большом кожаном диване, с трудом узнавала себя. Ее руки не переставали разглаживать черный шелк волос мужчины, ее и без того пухлые губки распухли еще больше от его поцелуев, а наполовину расстегнутое платье едва держалось на гладких округлых плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47