– Этот человек напал на него внезапно, и он не успел рассмотреть его лица, а потом был избит до полусмерти. Да, в прошлый раз мистер Розье сообщил суду, что помнит, как схватил противника за бороду, но он не лгал нарочно. Ему в самом деле показалось, что у этого человека была борода. Вы должны понять, господа, когда он очнулся у себя дома и ему рассказали о том, что его искал бородатый моряк с явным намерением свести с ним какие-то счеты, одно наложилось на другое, и у него создалось такое впечатление, будто, человек, напавший на него, и был тем самым моряком…
Здесь прокурор запротестовал, и судья Гордон признал протест действительным. Адвокат учтиво кивнул судье в знак согласия, потом, указав широким жестом на Бернарда Розье, пригласил судью и присяжных взглянуть на многочисленные увечья подзащитного и попытаться представить себя на месте мистера Розье. Эти увечья, спросил адвокат, были нанесены подзащитному всего за несколько недель до нападения слуги? Как может отреагировать человек, на жизнь которого было недавно совершено покушение, когда на него неожиданно нападают во время верховой прогулки и, сбросив с лошади, жестоко избивают? Разве он может помнить, как, доведенный до полуобморочного состояния побоями, взял в разгаре драки камень и ударил им по голове своего противника? Разве любой из них не поступил бы на его месте точно так же, чтобы спасти собственную жизнь?
Адвокат, однако, не стал утверждать, что подзащитный, сбрасывая труп противника в карьер, все так же пребывал в состоянии беспамятства. Эту деталь он предпочел опустить. В завершение своей речи он сказал, что высоко ценит умственные качества присяжных заседателей и надеется на их понимание. После этого он замолчал, удовлетворенный своим красноречием и, пребывая в полнейшей уверенности, что в силу перечисленных им обстоятельств суд признает его подзащитного невиновным.
Прокурор начал свою ответную речь с того самого места, на котором остановился защитник.
– Примите к сведению, господа присяжные, – сказал он, – что подсудимый ударил покойного камнем не в целях самозащиты, как хотел бы нас убедить господин адвокат. Из показаний свидетеля, наблюдавшего убийство, нам ясно, что подсудимый ударил противника по голове камнем, когда тот лежал в прострации у его ног. Удар пришелся покойному прямо в лоб, из чего я заключаю, что в момент удара он был без сознания. Любой человек, пребывающий в сознании и видящий, как на него замахиваются камнем, инстинктивно отворачивается; в таком случае удар пришелся бы ему в висок или в затылок. Быть может, покойный был уже мертв, когда его ударили камнем, но это маловероятно. Скорее всего, при падении он просто лишился чувств. Но сейчас для нас важно не то, когда именно умер покойный, а то, что в момент удара камнем он в любом случае был не в состоянии защититься. Медицинская экспертиза показала, что, когда камень опустился на голову покойного, он лежал на спине и был неподвижен. Мы опять-таки не можем знать точно, послужил ли причиной смерти удар камнем или же покойный был еще жив, когда его сбрасывали в воду. Но подсудимый не стал выяснять, жив ли его противник. Он поспешил замести следы преступления, сбросив тело в карьер. Господин адвокат хотел бы убедить нас в том, что подсудимый не отдавал себе отчета в своих действиях, когда подтащил тело покойного к краю карьера и сбросил в воду, и все так же пребывал в беспамятстве, когда сел на лошадь и уехал. Решайте сами, господа присяжные, может ли человек, пребывающий в беспамятстве, выполнить все эти действия.
Прокурор сделал небольшую паузу, чтобы откашляться. В зале послышались шорохи и шепот. Но, когда он заговорил, снова настала тишина.
– Покойный поступил работать к подсудимому еще ребенком, – продолжал прокурор. – Он был сиротой и воспитывался в приюте, а после приюта сразу же пошел в услужение. В течение всей своей жизни этот бедный человек не знал ничего, кроме тяжелой работы и побоев. За свой труд он получал мизерную плату, а хозяина панически боялся. Вдова покойного рассказала нам, как он дрожал от страха, возвращаясь вечерами домой, а поутру его била нервная дрожь, когда он должен был идти на конюшню и выводить для хозяина лошадь. Возникает вопрос, чего именно боялся покойный. Он боялся плети, господа. Четырнадцать лет назад он лишился глаза вследствие удара плетью. Вы можете спросить, почему он не нашел себе работу в другом доме, если его хозяин обращался с ним так жестоко. Я сам задал этот вопрос его вдове, и вот что она мне ответила: «Хозяин никогда не дал бы ему рекомендательного письма». Вдова покойного все эти годы проработала судомойкой на кухне в Гринволл-Мэноре. Вы можете подумать, что, пробыв столько лет в услужении, эти люди скопили достаточно денег, чтобы уйти от своих господ и попытать счастья в другом месте, но это не так. Жалованье, которое они получали, едва позволяло им сводить концы с концами. Я узнал, что, когда Вильям Денисон начал работать на усадьбе в качестве помощника садовника, его жалованье составляло один шиллинг в неделю. Когда он умер, ему было сорок лет, и он никогда не получал больше четырех шиллингов в неделю. Его жене платили три шиллинга в неделю. У них не было иного выхода, а потому они продолжали работать в Гринволл-Мэноре, получая за свой труд мизерную плату. Вильяму Денисону к тому же приходилось еще и сносить побои хозяина. Я думаю, вы понимаете, господа, что в своем желании отомстить хозяину за его жестокость покойный был движим отчаянием. Конечно, он должен был знать, что за это его ожидает тюремное заключение, но он настолько натерпелся от хозяина, что вряд ли задумывался о последствиях своих действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120