И теперь она оказалась накрепко привязана к этому человеку.
Ей придется забыть о Толе. Конец надеждам на счастье, любовь… никогда не суждено ей унять тоску томления, так давно мучающую ее… И сына она потеряла. Да, она потеряла его… как если бы его услали на далекую каторгу. Об этом говорила каждая их встреча после того рокового дня. Она ясно чувствовала, как с каждым разом он все больше отдаляется от нее. Рия помнила их разговор накануне того дня, когда сын должен был поступить на службу к хозяевам «Холмов».
– Ты не останешься с хозяином, мама? – спросил ее Дэйви.
– Нет, – пообещала она, – как только он сможет ходить, я перееду к Толу. – Затем, с трудом подбирая слова, она постаралась внушить сыну, что опасность продолжала ему угрожать, и следует быть осторожным. – Ты… никогда не должен никому даже намекать, что хозяин… ну, ты понимаешь меня… что ты… нравился ему. Люди начнут задумываться, что и как, и если о мистере Миллере пойдут разговоры… он может… обозлиться на тебя и, чтобы защитить себя и свое имя, подаст на тебя в суд.
– Я знаю, мама, – понурился Дэйви. – Очень жалею, что все так вышло. Но он хотел меня, ну… приласкать. Если бы он купил мне пони, я, может быть, это и стерпел. Но я так расстроился и огорчился… Да еще я подумал, что он пьян…
Рия смотрела на сына в изумлении, в голове вертелись его слова: «Я бы стерпел, если бы он купил мне пони». Нет, она не ослышалась, Дэйви ясно сказал, что не оттолкнул бы хозяина, если бы получил то, о чем мечтал. В эту минуту она осознала, что плохо знала своего сына. Однако она постаралась убедить себя, что Дэйви не понимал, что говорил.
Ее невеселые мысли на этом прервались: дальняя дверь с треском распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся Бидди.
– Мама, мама, – кричала она – Хозяин лежит на полу в гостиной и не может подняться. Я проходила мимо и увидела его в дверь. Он… колотит по полу кулаком.
Рия на мгновение крепко зажмурилась, затем встала и, стараясь не встретиться с испытующим взглядом дочери, поспешила выйти из кухни. Она вошла в гостиную и остановилась. Персиваль пытался здоровой рукой дотянуться до дивана, но рука его соскользнула с гладкой поверхности, и он беспомощно уронил голову на грудь.
– Мама, почему ты стоишь и не поможешь ему? – Резкий возглас Бидди заставил Рию вздрогнуть. Ни слова не говоря, она схватила дочь за плечи, вытолкнула в коридор и захлопнула дверь.
Она медленно подошла к мистеру Миллеру и остановилась рядом.
– Ну, что такое? Решили себя показать? – проговорила она, словно отчитывала ребенка.
– Именно так, но в вашей помощи я сейчас не нуждаюсь, – отрезал он.
Оставив его злую реплику без ответа, Рия подхватила хозяина под здоровую руку и совсем непочтительно потянула с пола. Он приподнялся, но, не в силах устоять, повалился на нее. Тогда она обхватила его талию, не давая упасть, и медленно повела к дивану. Персиваль сильно хромал. Усевшись, он как-то сразу обмяк, всем своим видом выражая крайнее уныние. Затем почти сразу же выпрямился и откинул голову на спинку дивана. Когда он заговорил, то в голосе не было и намека на физическую немощь.
– Садитесь, Рия, – коротко и резко скомандовал он.
– Меня ждут дела, сэр, мне некогда рассиживаться.
– Ну, не желаете садиться, так постойте и послушайте. Нам надо прояснить ситуацию до конца. Нравится вам это или нет, скорее всего, нет, но вам придется ухаживать за мной и поддерживать порядок в доме. Когда я достаточно окрепну и смогу передвигаться самостоятельно, я продолжу заниматься с детьми… Никаких возражений, – он жестом заставил ее молчать. – Хотите вы этого или нет, но я снова займусь образованием ваших детей. Мне необходимы занятия и цель на том отрезке жизни, который мне отмерила судьба. Причем вам придется считать это частью платы за ваш труд, потому что в дальнейшем, если положение с моими финансами не изменится к лучшему, придется всем нам затягивать потуже пояса. Возможно, иногда вы совсем останетесь без жалованья, когда мне захочется выплачиваемые мне деньги потратить на другую мою слабость. Я очень сожалею, что не могу пока доставить себе такого удовольствия. Я сказал все, что хотел, осталось добавить всего несколько слов. – Он помолчал и продолжал уже более мягким тоном: – Так как нам предстоит жить под одной крышей, то прошу не выказывать так явно свою неприязнь ко мне, как вы делаете постоянно. В душе вы добрый человек, мне так не хватало вашего сочувствия. Если вы не найдете для меня доброго слова, то, по крайней мере, давайте будем друг с другом вежливыми.
Рия присела на краешек большого кресла с подголовником, стоявшего у дивана. Прижав ладонь ко рту, она изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу рыдания.
– Сэр, как вы можете предлагать мне такое? Совсем недавно грозили мне, что подадите в суд на моего мальчика, хотя прекрасно знаете, чем для него это закончится.
– Рия, я не жду, что вы сможете понять всю сложность человеческой натуры… моей в частности. Но я решусь пойти на крайний шаг, если вы захотите меня покинуть. Уйдете вы, и у меня в жизни не останется ничего, решительно ничего. Я вам уже говорил, что вы вошли в мою жизнь против моей воли, вас и ваших детей мне навязали. Теперь они и вы живете в этом доме, и мне невыносима мысль, что я могу лишиться вашего и их присутствия. Долгие дни, возможно и годы, я буду обречен провести в одиночестве. Когда-то я жил один, но теперь не смогу. И хочу также признаться, что не раз пытался разобраться в своих чувствах к вам. Вы не только согрели мою жизнь и возродили дом, вернули интерес к преподаванию, вы значите для меня очень много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120