– Кин вернется? – спросила Моника.
– Если сумеет доказать, что ты и его отец не имели возможности встречаться в течение девяти месяцев до моего рождения, то, вероятно, да, – проговорила она ровным и безжизненным тоном.
Моника закрыла глаза, потом открыла их снова.
– Ты очень сильно любишь его, – сказала она с глубоким сочувствием.
– Ничего, все как-нибудь обойдется.
Но, едва произнеся эти слова, Лесия уже не могла больше сдерживаться и заплакала – беззвучно и горько, непрошеные слезы лились и лились по щекам. Моника долго обнимала ее и гладила по спине, прежде чем приступ отчаяния миновал. Потом Лесия вытерла лицо и несколько раз глубоко вздохнула, остро ощущая холод и пустоту.
– Ты преодолеешь это, я знаю, – задумчиво сказала мать. – Да, сначала будет тяжело, и никакая новая любовь не сможет полностью заменить тебе прежнюю. Но время и правда лечит. Я люблю Рика так же сильно, как любила твоего отца, пусть и по-другому. И еще, милая, хотя тебе и очень плохо сейчас, я рада, что Кин пробудил тебя ото сна. Я боялась, что ты так навсегда и останешься в своей башне, опасаясь покинуть ее и причинить страдания какому-нибудь мужчине. Не стоит возвращаться в нее снова. Одно из многого, что можно сказать в пользу любви, – то, что она никогда не бывает напрасной. Надо только понять, что боль – ее неизбежная спутница, и смириться с этим.
В течение последовавших затем наполненных мраком дней Лесия цеплялась за эту мысль и повторяла мамины слова бесконечными ночами, стараясь хоть немного успокоиться.
Она заставила себя вести прежнюю жизнь – навещала друзей, развлекалась и позволяла развлекать себя, и работала – так много, что под глазами у нее появились темные круги.
А ночами она ходила взад-вперед по комнате, до тех пор, пока в изнеможении не валилась на постель и не впадала в глубокое, не приносившее облегчения забытье.
Однажды ей позвонила Дженни.
– Все отлично, дело сдвинулось с мертвой точки, мы с Брайеном сегодня подписали бумаги. Приходите к нам ужинать, мы разопьем бутылку шампанского и отметим это событие.
– Извините, но к ужину я никак не успею, – машинально ответила Лесия.
– Тогда завтра пообедаем вместе.
Лесия замешкалась с ответом. Но, разумеется, Кина там не будет.
– Большое спасибо, это очень мило с вашей стороны.
Все и правда было довольно мило, Дженни, как видно, немало потрудилась, чтобы обставить встречу как можно торжественнее. И она знала толк в винах – на столе стояло самое лучшее французское шампанское, к которому сама Дженни, однако, не притронулась. Лесия, помня о том, что ей предстоят сборы в дорогу, выпила всего один бокал и заставила себя съесть как можно больше, несмотря на комок в горле, по-видимому поместившийся там навсегда.
В конце обеда Дженни сказала небрежно:
– Я думаю, вы согласны с Кином, который считает меня беспринципной охотницей за богачами, у которой вместо глаз – долларовые бумажки?
– Нет, – возразила Лесия, скрывая неловкость. – Я видела, как вы смотрите на Брайена.
Дженни сильно покраснела.
– Благодарю вас, – ответила она непривычным для нее нерешительным тоном и, покосившись на Лесию, заговорила торопливо: – Мне надо извиниться перед вами. Когда мне сказали, что Кин обедал с женщиной, которая, судя по всему, является его сестрой, я узнала, кто вы такая, и предложила вам заказ на проектировку дома – как приманку. Я хотела смутить Кина, напомнив ему о его отце, который не отличался разборчивостью в связях, – вот почему я устроила ту прогулку на остров. Но я не подумала о ваших чувствах, и потом мне стало стыдно. Особенно когда я узнала, что вы вовсе не дочь Стюарта Пейджета. А когда я посмотрела ваши рисунки, то поняла, что эту работу смогу доверить только вам. Но я, правда, вела себя очень скверно.
– Все в порядке, – сказала Лесия, стараясь казаться спокойной.
Дженни покачала головой.
– У Кина были причины не доверять мне, но он вывел меня из себя. Он держался со мной с ледяной вежливостью, которая глубоко уязвляла меня, и каждую секунду обдавал презрением. Он не рассказывал вам?.. Да, я вижу, что рассказывал. – Не ожидая ответа, Дженни продолжала: – Я увлеклась им и вообразила, что тоже ему небезразлична.
– Вам вовсе не обязательно все рассказывать, – сказала Лесия мягко.
– Но мне это необходимо! Конечно же, он меня рассчитал. Я вынимала из стола свои вещи и плакала, когда вошел Брайен. Я и раньше встречалась с ним, и мне было жаль его, потому что у него умерла жена и вид у него был такой потерянный. Вот так все и началось. А Кин, разумеется, решил, что я стала встречаться с Брайеном, чтобы отомстить ему.
– Но меня это вовсе не касается, – сказала Лесия.
– Я и правда сначала встречалась с Брайеном, чтобы добраться до Кина. Но очень скоро поняла, что Брайен – это как раз тот человек, который мне нужен: добрый, веселый, легкий – и, да, очень удачливый предприниматель. А деньги меня интересуют, не стану отрицать.
– Наверное, всех нас они интересуют в определенной степени, – подтвердила Лесия, пытаясь придумать, как прекратить этот разговор, не выдавая своих чувств.
– Значит, меня в большей степени, чем других. – Дженни пожала плечами. – Я решила выйти за Брайена и родить ему детей, чтобы он мог радоваться жизни. И мне было бы гораздо легче – и Брайену тоже, – если бы меня признала семья. В особенности Кин, потому что он много значит для Брайена.
– На вашем месте я рассказала бы Кину все то, что вы сейчас рассказали мне, – посоветовала Лесия.
– Я подумала, может быть, вы…
Тщательно подбирая слова, Лесия ответила:
– Я не могу, потому что мы с Кином больше не видимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44