Он внезапно отошел от двери, освободив ей дорогу. Решив, что Ник побежден, ошеломленный столь неожиданной атакой, Пенни с видом триумфатора открыла дверь. Выйдя, она остановилась и бросила на него прищуренный взгляд через плечо.
— И мне для этого ни к чему быть высокой изысканной блондинкой, не так ли? И это достает тебя больше всего, да?
— Если хочешь узнать, что я думаю на самом деле, тебе нужно замолчать, — проскрежетал Ник.
Пенни, уже пройдя несколько шагов по холлу, снова обернулась.
— Держу пари, что ты был бы счастлив видеть меня твоей женой, если бы я…
— Ты заткнешься? — грубо прервал ее Ник.
— Нет. Если бы я была благопристойной, богатой снобкой! Ник шагнул вперед и поднял ее на руки. — Отпусти меня, Ник…
— А потом ищи тебя по всему этому огромному дому? — с мрачной улыбкой спросил Ник, шагая к лестнице.
— Только глупец может считать, что демонстрация грубой мужской силы заставит меня замолчать и подчиниться!
Ник молча продолжал нести ее вверх по ступеням.
— Надеюсь, ты заработаешь прострел в пояснице! — неистовствовала Пенни, пытаясь добиться от него хоть какой-нибудь реакции.
— Несмотря на темперамент торговки рыбой, ты весишь не больше куклы.
Толкнув плечом дверь своей спальни, Ник закрыл ее ногой, пересек комнату и бросил Пенни на груду подушек на постели. Мгновенно сев, Пенни откинула голову и презрительно посмотрела на темную мужскую фигуру, возвышающуюся над ней.
— Зачем ты принес меня сюда? Прислуга не должна слышать наших ссор?
Отступив на несколько шагов, Ник сдернул галстук и сбросил на пол пиджак.
— Если ты хотя бы на мгновение подумал, что я позволю тебе…
— Позволишь мне? — переспросил Ник с такой наглой самоуверенностью, что Пенни стиснула зубы. — Ты позволишь мне это даже в бурю, когда вокруг будут сверкать молнии и греметь гром, а над самым ухом играть симфонический оркестр.
— Ну, знаешь…
— И ты не заметишь ни грома, ни музыки, поглощенная тем, что я заставлю тебя испытывать, — издевался Ник, срывая с себя рубашку с такой силой, что пуговицы разлетались в разные стороны. — И ты еще называешь мои гормоны сверхактивными? Еще до того как я женился на тебе, ты просто опаляла меня силой своего желания.
— Я даже не прикасалась к тебе! — взвизгнула Пенни, щеки которой горели.
— Зачем тебе было прикасаться ко мне, если твои глаза просто молили? Тогда я полагал, что ты не ведаешь, что творишь. Теперь начинаю подозревать, что все делалось с умыслом.
— Я была девственницей! — заявила Пенни смущенно, но с негодованием.
— В том, как ты смотрела на меня, не было ничего девственного.
— Ты, должно быть, немало девственниц повидал на своем веку?
— Одной было вполне достаточно, — заверил ее Ник.
— И это, очевидно, разожгло в тебе похоть, — прошипела Пенни. — Я хочу сказать, что ты не избегал меня — как должен был бы поступать, если бы не хотел меня поощрять.
— Какая чушь! Я решил, что чем чаще ты будешь видеть меня, тем скорее поймешь, насколько я стар для тебя, насколько скучен, чтобы быть объектом столь преувеличенного поклонения!
— Оно не было преувеличенным. Я любила тебя! И ты бывал скучным только тогда, когда начинал болтовню о своей дурацкой компании.
Темный румянец залил его щеки. Потрясенная Пенни невольно отметила, что он, кажется, обиделся.
— Я не понимала, о чем ты говоришь, не могла сосредоточиться, и мои мысли куда-то уплывали, в то время как я просто слушала твой г-голос. Ее собственный прервался, когда Ник начал стягивать брюки.
— Только дураки женятся на бестолковых, и я получил то, что заслуживал.
— Я не бестолковая…
Но мои мысли опять куда-то уплывают, со стыдом призналась себе Пенни. Меньше чем в шести футах от нее стояло почти обнаженным олицетворение мечтаний любой женщины — и ее единственная мечта, даже тогда, когда он был одет. А уж теперь, когда на Нике оставались одни черные шелковые трусы, от нее нельзя было требовать сосредоточенности.
— Бестолковая, которая не думает ни о чем, кроме секса, — с ласковым презрением промурлыкал Ник. — Которая оказалась со мной в постели меньше чем через час после моего появления. И это учитывая, что мы полтора года не виделись!
— О… о! — задохнулась Пенни.
— Конечно, я попросил… Но если бы у тебя было хоть отдаленное представление о морали, ты ответила бы отказом, — заключил Ник, ложась рядом. — Мне было так стыдно за тебя на следующее утро.
— На следующее утро? — Пенни выдавила нервный смешок. Она еле удерживалась от того, чтобы не задушить единственную любовь своей жизни. — Разве история не повторяется? Все было именно так, как и после той, первой, ночи. Тебя несказанно взбесило то, что ты овладел мною, а после ты обвинил во всем меня!
— Неправда. — Чтобы сделать свои слова более убедительными, Ник повернул ее лицом к себе. — Я проснулся утром после нашей первой ночи и посмотрел на тебя. А ты открыла глаза…
— Ах, как это непростительно с моей стороны! Мне, наверное, следовало бы спрятаться под простыни от стыда за то, что провела ночь с собственным мужем?
Ник шумно выдохнул.
— Я увидел девчонку, которая без ума от меня и не в состоянии воспринимать вещи такими, каковы они есть. Я был зол на себя, и мне было стыдно за то, что не смог удержаться и воспользовался своим преимуществом…
— Не говори так! — воскликнула Пенни. — Все было чудесно… До сих пор это самое драгоценное мое воспоминание… И в любом случае, ты не пользовался своим преимуществом!
Ник с нескрываемой мукой смотрел на нее.
— Ты не понимаешь! Тем утром мне просто позарез нужно было увидеть повзрослевшую женщину, но передо мной по-прежнему лежала беззащитная девочка, которую я впервые увидел в Лос-Анджелесе… — Он замолчал и нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46