Может, узнай он о твоей беременности, и заговорит по-другому. Я не к тому, Ник, что он обязательно должен жениться на тебе. Из твоих слов я понимаю, что в мужья он тебе не годится.
– Его родители развелись, когда он был совсем маленьким.
– И что из того? Только не говори мне, что ты попалась на сказки Казановы о детских страданиях.
– Его мать уехала в Нью-Йорк.
– Хм. Если его папочка такой же фрукт, как сынок, я не виню ее.
– Его отец забрал ребенка себе.
– Если они так договорились.
– Ни о чем они не договаривались. – Ник обхватила себя руками. В залитой техасским солнцем комнате было тепло, но ее пробирал озноб. – Все было сделано так, как хотел отец. Он грек. Там законы другие. У мужчин все права; мы этого даже представить не можем. Разумеется, у богатых, могущественных.
– И ты думаешь, такое может случиться, если?.. Но ты же сама сказала, что Александр Татакис не хочет иметь детей.
– А ты сказала: все может измениться, когда он узнает, что у него ребенок. – Она помолчала. – Его отец разрешал матери Александра проводить с ним две недели в году.
– Две недели? – Глория покачала головой. – Я думаю, это было раньше… Кроме того, здесь Соединенные Штаты, Ник. По нашим законам…
– Две недели в Афинах, где эти визиты можно было контролировать. И не трать время попусту, говоря мне о законах. За последние месяцы я убедилась, что закон для таких, как Александр Татакис, не писан, у них свой закон. – Она закусила губу, отвернулась и уставилась в окно. – Он никогда не узнает о ребенке.
– Но, Ник…
– Никогда, – решительно произнесла Ник и повернулась к матери. – Дай мне слово, мама. Никогда.
Глория смотрела на дочь. Что-то здесь не так. Эта история о его отце, который заставил мать отказаться от сына, чересчур странная. Что касается богатства и власти, то тут она согласна, она сама замужем за Говардом Фоксом, ей ли не знать, какая железная воля у людей такого рода. Но сильная женщина может противостоять сильному мужчине, а Ник понимает, что в суде у нее за спиной стоял бы весь могущественный клан Фоксов.
Нет, что-то здесь не то. Глория внимательно смотрела в глаза дочери и вдруг поняла. Ник влюбилась. Влюбилась в человека, который четко и ясно дал понять, что никогда не полюбит ее, и разбил ей сердце.
– Не говори Пам и Белл.
– О, Ник!
– Хотя бы пока, ладно? Дай мне время кое-что сделать.
– Хорошо, – скрепя сердце согласилась Глория.
– И дай слово, что никогда не скажешь Александру, что он отец моего ребенка.
Мать обняла Ник.
– Он не достоин это знать, – с мрачной решимостью проговорила Глория, утешая себя тем, что представила себе, каким карам подвергла бы этого негодяя, попадись он ей в руки.
Через сутки или чуть более в Коридо прибыли Лопесы и Джемали. Они прибыли почти одновременно.
Глория поцеловала дочерей, обняла обоих зятьев, ругая себя за то, что во всем видит заговор. Она проводила их на первый уровень веранды у водопада, подождала, пока Барбара принесла лимонад и все удобно расселись, после чего перешла к делу. Окинув всех внимательным взглядом, она проговорила:
– Рада вас видеть, только меня на мякине не проведешь. Выкладывайте, с чем вы явились, я все равно не поверю, что вы решили устроить нам сюрприз.
Молчание. Наконец первым подал голос Чин:
– Как Николь?
– С Николь все в порядке, спасибо. А откуда вы узнали, что она здесь?
– Что ж такого, – вступила Белл, – ее нет в Греции. Во всяком случае, никто не отвечает. Я позвонила Александру, но и его нет, только экономка, а она…
– Она не говорит по-английски, – подхватил Аби. – Белл сказала, что беспокоится за сестру, и я попытался дозвониться до офиса Александра. Секретарша сказала, что он внезапно уехал, не оставив координат, что странно. Такого никогда не было.
– Никогда, – подтвердил Чин.
– Где Ник, секретарша не знает, вот…
– Вот я и стала звонить в Нью-Йорк, – перехватила эстафету Пам. – Оставляла сообщения на автоответчике, но она его явно не прослушивала. Ни ответа, ни привета. Я и говорю Чину, что мы с Белл страшно обеспокоены.
– Я туда-сюда, – с нарочитой веселостью сказал Чин, – поговорил с одним, с другим… Словом, через десятые руки добрался до человека, работающего в аэропорту Афин, тот навел справки…
– И мы выяснили, – взял слово Аби, – что Николь вылетела из Афин в Хьюстон. И вот мы здесь.
Глория переводила взгляд с одного на другого.
– Понятно. Вот вы здесь. Проще простого.
– А что ты удивляешься? – обидчивым голосом проговорила Белл. – Мы ее любим. И если что-нибудь случилось…
– А с какой стати вам это пришло в голову? – Глория прищурившись посмотрела на дочь.
– Она улетела из Афин явно в спешке, – сказала Пам. – Нам не позвонила. Приехала сюда, а не домой. Не обижайся, мам, но…
– С чего бы это? – произнесла Глория таким тоном, что вода превратилась бы в лед.
– Но Ник-то мы знаем. Она скорее ногу отрежет, чем попросит помощи.
– А почему ей нужна помощь?
– Мама, – всплеснула руками Белл, – да что ты заладила, почему да почему? Мы же только говорим, что она как-то странно ведет себя. Нам она не чужая. Вот мы и приехали.
– Вы приехали всей компанией, вместо того чтобы просто позвонить?
Пам с Белл обменялись взглядами.
– Видишь ли…
– Да что мы ходим вокруг да около? – рассердилась Белл. – Короче, мы думали… как это сказать… считали, что Ник и этот человек…
– Александр Татакис, – холодно вставила Глория.
– Точно. Мы считали, что они споются. Мы решили… э-э-э… познакомить их. А тут Александр говорит Чину, что ему нужен переводчик. Я сказала об этом Ник и…
– Ваша сестра спелась с ним, это уж точно, – буркнула Глория.
– Ах, – вскинулась Белл и посмотрела на Пам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44