Ранимость Дуга скрывалась под таким толстым слоем бравады, что только она знала о ней. Свою же ранимость она спрятала под одеялом ненависти и гнева.Волнующе было и видеть его вместе с Дональдом. Они уже образовали теплый, любящий, хохочущий союз. Дуг обращался с сыном так, словно мальчик был самым ценным подарком, который он когда-либо получал. Точно такое же ощущение испытала и Трейси в день рождения Дональда и продолжала испытывать с тех пор. Разве мог быть совсем уж плохим человек, который так любил их сына? Может, он все же изменился? Может, эти перемены сказались не только в появившемся у него желании делать уборку в доме, стирать белье и заботливо готовить ей еду, когда она возвращалась домой после долгого и утомительного дня?Каждый раз, когда подобные мысли возникали в ее голове, она прочитывала себе лекцию по логике и самосохранению и напоминала себе, что должна согласиться еще на одно вполне невинное свидание с Чарльзом. Как жаль, что она наметила встретиться с ним лишь завтра, а не сегодня. Ее обуревало предчувствие, что приготовленный Дугом обед таит в себе немалую опасность.— Сейчас вернусь, — бросила она ему, взбегая по ступенькам, чтобы взглянуть на Дональда и переодеться.Открыв дверь в комнату Дональда, она не увидела обычной кучи-малы из одеял на его постели.— Дуг Магир! — прокричала она, стоя на верхней площадке и уперев руки в бока.— Что случилось? — Он вышел в холл и взглянул вверх на нее.— Где мой сын?— Наш сын у твоих родителей.— Опять? Парнишка запутается и не будет знать, где вообще он живет.— Не думаю, — отозвался он, насмешливо глядя на нее. — Он тебе понадобился в роли гувернантки?— Все же лучше, чем ничего, — прошептала она, наградив Дуга яростным взглядом перед тем, как захлопнуть за собой дверь своей спальни. Прислонившись спиной к закрытой двери, она подождала, пока ее пульс придет в норму. Разумеется, прошло несколько лет с тех пор, как она вышла замуж, и годы эти отнюдь не были заполнены бурной светской жизнью, но все же она была еще в состоянии узнать сцену соблазнения, приготовленную для нее. Теперь-то она не сомневалась, что Дуг не намеревался позволить вечеру завершиться на платонической ноте.Опустившись на кровать, она попыталась привести в порядок свои беспокойные мысли. Чего она хотела… кроме его тела? Это-то было так же несомненно, как и ее пламенные токи, что пронизывали все ее естество при его прикосновении. Но на сей раз этого было бы недостаточно.Он же твой бывший муж, уговаривала она себя. Что такого уж страшного в том, чтобы провести еще одну ночь в его объятиях?Но эта потянет за собой еще одну ночь и еще одну, тут же привела возражение ее логика, и это ничего не решит.Тогда тебе лучше как следует подготовиться прежде, чем ты спустишься вниз, подсказал ей еле слышный голосок.Она приняла душ, напялила на себя брюки цвета хаки и бледно-голубую блузку, вспушила влажные волосы и протянула руку за флакончиком любимых Дугом духов, но тут же отдернула ее.— Не пойдет, — проворчала она.Когда она наконец спустилась по лестнице, у нее все еще не было никакой ясности. А это было еще хуже, чем появиться в гостиной в чем мать родила. Если только к ней не вернется здравый смысл, она скорее всего будет слишком чувствительна к чарам Дуга.Но Дуг даже и не пытался очаровать ее. После столь очевидной подготовки, которая была понятна и невинному подростку, он даже не бросил на нее ни единого заинтересованного, выжидающего взгляда. Он подал обед, расспросил ее о том, как она провела день, и небрежно поболтал о своей новой работе. Трейси даже забеспокоилась, не вообразила ли она себе его намерение заманить ее в койку. Может, его интересовало только место проживания, как она и говорила матери. Может, сегодняшний вечер не больше чем благодарность за бесплатный угол я стол? Ей бы почувствовать облегчение, а ее охватило уныние.— Что-нибудь не так? — встревожился Дуг.— Что может быть не так?— Это ты должна сказать. Чем-то ты расстроена.— В самом деле? Извини. Расскажи мне поподробнее о своей работе, — притворилась она заинтересованной. Ей хотелось, чтобы он рассказал ей своим низким, хрипловатым голосом, как он скучал по ней все это время. Она жаждала, чтобы он шептал ей о том, как он хочет заключить ее в свои объятия. Ей просто необходимо было, чтобы он признался в таком же трепетном волнении, которое испытывала и она.А он, зануда, объявил:— Я буду отвечать за все стройки «Приозерной» в городе.— Что это означает? — спросила она, продолжая разрезать бифштекс на все более мелкие кусочки, но не отправляя ни одного из них в рот — внезапно у нее пропал аппетит.— Буду следить за тем, чтобы все отвечало проекту, чтобы работы осуществлялись вовремя и в соответствии со сметой.— Я и не подозревала, что ты способен на такое.— Я работал в строительной бригаде в Денвере, и у меня неплохо получалось. К тому же я изучал бухгалтерию в школе. Меня назначили десятником. Когда компания развернула стройку в Портлэнде, меня послали туда мастером. Я освоил весь северо-запад, — закончил он с небрежной скромностью.— Впечатляюще. Почему ты ушел из той компании?— Пришло время вернуться домой. — Его глаза сверкнули дразнящим синим светом драгоценных камней. В первый раз с момента, как они сели за стол, сердце Трейси радостно забилось. Он не сказал, что скучал по ней, но был близок к этому.— Нам нужно было уладить наши дела, — добавил он.— Разве? — У нее перехватило дыхание. Она была готова уладить кое-какие из их дел. Более чем готова, если честно.— Трейси, когда я уехал из Силвьер-Фолса, между нами пробежала черная кошка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43