– Объясни ей, Люси. Расскажи простыми, односложными словами. Сама. Без моей помощи.
Люси вздохнула. Читая волнение и страх в ее глазах, Адам тоже затаил дыхание.
– Адам учил меня правильно дышать. – (Пауза. Молодец, подумал Адам.) – Мы держали это в тайне. – Она прижала ладонь к ребрам, затем отняла ее, почувствовав уверенность. Умница! – Мы собирались устроить тебе сюрприз ко дню рождения. Показать, чему я научилась. Я ездила на остров Святой Марии. Разговаривала с незнакомыми людьми. – Она широко улыбнулась. – С незнакомыми! И… Адам не влюблен в меня! Он…
– Прекрасно, Люси, – поспешно сказал он. – Ну, Триш, думаю тебе следует попросить у Люси прощения.
– Я же видела, – упрямо повторила Триш. – Видела, как вы…
– …делали дыхательное упражнение, – резко оборвал он. – Я учил ее правильно дышать! Ты не могла видеть, как мы занимаемся любовью. Этого не было. Единственное, что я делал, – это помогал ей руками, как ты только что видела, выдохнуть из легких воздух, а вместе с ним – и весь страх. Ты должна поверить ради Люси! Неважно, что ты думаешь обо мне, но она очень привязана к тебе, и ей нравится у тебя работать. Так что заруби себе на носу: мы с Люси не любовники. Никогда ими не были и не будем, хоть она и вправду красива!
– Ты должна поверить ему, – тихо сказала Люси, обеспокоенно глядя на нее. Только теперь Триш все поняла.
– Господи, опять как всегда… – смущенно пробормотала она. – Я увидела и вообразила невесть что. Прости меня. Я… я так рада, что ты можешь говорить, Люси. Ты, наверное, на седьмом небе от счастья. Спасибо тебе, Адам. Ты изменил ее жизнь, и мы никогда этого не забудем.
Что-то больно кольнуло в сердце, и Адам вздрогнул. Он смотрел, как Триш и Люси обнялись, но на душе у него было тяжело.
Со слезами на глазах Триш повернулась к нему.
– Адам… – горестно начала она.
Вдруг он не выдержал. Махнув рукой, он бросился вон.
Триш догнала его на скалах над Бухтой Дьявола. Штормило – огромные волны с грохотом разбивались о берег.
– Думаю, мы всё уже друг другу сказали, – холодно произнес он, пока она переводила дыхание.
– Я же извинилась! Ты хочешь наказать меня?
Губы его презрительно скривились.
– Ты как-то говорила мне о доверии. Ты так мало доверяешь мне, что начинаешь воображать невесть что при малейшем подозрении. Что же будет с нами потом?
– Как же я могла доверять тебе, – ответила она дрожащим от волнения голосом, – когда ты сам никогда не открывался мне до конца? Ты так много держал в себе, Адам. Мы занимались любовью, вместе смеялись, работали, жили под одной крышей. Но ни разу ты не признался мне в любви. Между нами всегда была эта стена, ты ни за что не хотел делиться своими чувствами, потому что боялся, что это может причинить боль. Знаешь что? Если ты и вправду кого-то любишь, нужно рискнуть!
Адам прерывисто вздохнул. Сердце его разрывалось на части от любви и жалости к ней, и он решил открыться, рассказать ей все…
– Я люблю тебя, – сломленно проговорил он. – Всегда любил и буду любить. Но я слишком горд, чтобы унижаться, так что мы должны всецело довериться друг другу… или расстаться. Я готов был отдать тебе все. И столько же ожидал получить взамен.
– О, Адам! – сказала она сквозь слезы. – Ты не хочешь открыться мне, и этим разбиваешь мне сердце!
Он бросился к ней. Крепко обнял.
Впервые за много лет слезы застилали ему глаза. Адам нетерпеливо смахнул их, но она заметила и ошеломленно смотрела на него.
– Адам? – неуверенно прошептала она. – Адам!
Завороженный ее взглядом из-под слипшихся влажных ресниц, он поцеловал ее полураскрытые губы.
– Слушай, – проговорил он хрипло.
Триш молчала. Глаза ее были полны безграничного доверия. Тяжело сглотнув, Адам заговорил:
– У меня был брат Сэм. Мы близнецы.
Она сжала его руки, пока он пытался совладать с дыханием. Триш коснулась губами его губ.
– Отца нашего мы не знали. Маме приходилось с нами… довольно тяжело. Она была молода, любила повеселиться с друзьями, а мы в эту жизнь никак не вписывались. Однажды она оставила нас в незнакомом городе на пороге сиротского приюта. Нам было шесть лет, но я помню все так, словно это было вчера. Нашу мать так и не нашли, и мы тоже не искали ее.
Она крепче прижалась к нему. Волны с грохотом бились о прибрежные скалы. Взглянув на нее, он увидел, что по ее лицу струятся слезы. Она плакала из-за него. Он поцеловал ее печальные синие глаза.
– Обними меня, – прошептала Триш.
– Мы оба так и не смирились с этим, – хрипло продолжал он. – Мы замкнулись, делясь своими переживаниями только друг с другом. Я был его силой, он – моей. Мы очень любили друг друга. Все делали вместе, я знал, что он никогда не подведет меня. Так же, как и я его.
– А потом? – спросила она, приглаживая его волосы. Она чувствовала, как он весь сжался, и ей так хотелось хоть чем-то облегчить это горе.
– Нам было почти шестнадцать. Мы всё еще жили в приюте, но должны были покинуть его сразу после дня рождения. У… у… – Он умолк. – У него… у него заболела голова. Поднялась температура. – Он снова умолк, было заметно, что он делает над собой усилие, чтобы совладать с голосом. – Мне сказали супруги, которые содержали приют, что у него грипп. Дали ему лекарство и уложили в постель. Я не ложился всю ночь. Я понял, что с ним что-то серьезное. Разбудил хозяев, но они разозлились и начали кричать. Я тоже. Я попытался вытащить их из постели, но меня выставили вон. Когда я вернулся в комнату, то обнаружил, что Сэм бредит, а все тело его покрыто какой-то странной сыпью. Я стащил из стола ключи от машины, отнес Сэма вниз и поехал с ним в больницу.
– Но это незаконно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35