– О Алан, ты просто этого не видишь, да?– Чего не вижу?– Что ты тоже любишь ее!Тогда он засмеялся.Но теперь не был так уж уверен. Может, это и есть любовь, эти внутренние терзания, запоздалые сожаления, что он не сделал так, чтобы Эбони осталась, не сблизился с ней и не признался матери, что Эбони его женщина и он гордится этим.Адриана однажды сказала ему, что его чувство к Эбони – это любовь, но он не понимает этого, ибо ослеплен своей страстью. Желание, сказала она, играет с людьми странные шутки, делает из них глупцов.Что ж, из него оно, несомненно, сделало дурака. Может быть, он действительно любит эту женщину? Вот! Пора наконец-то признаться себе в этом. Эбони – женщина, а не девушка. Во всяком случае тут больше ему не за что винить себя.Но что она была за женщина?Вот в этом-то и состоит вся проблема. Что она за женщина?Его мысли и тело были полны воспоминаниями. Любовь ли заставляла ее так вести себя с ним в постели? Или абсолютная развращенность? И так ли уж это его волнует?Да, сам поразился он ответу. Да, это его волнует!Алан наклонился вперед и включил зажигание, на его губах появилась мрачная усмешка. Он даст ей успокоиться пару дней, а потом... потом найдет ответы на все возникшие этой ночью вопросы. Потому что ему стало ясно, что дальше так продолжаться не может, нервы были напряжены, душа и тело почти не отдыхали. Если вскоре он не найдет какой-либо выход, что-нибудь не выдержит в нем. Он человек, а не машина. А все происходящее с ним – слишком тяжелое испытание для любого человека. Глава 6 На следующее утро Эбони позвонила Гарри, пока он не ушел из отеля.– Ты не передумала опять, а? – тяжело вздохнул он, когда узнал, кто был на другом конце линии.– Совсем нет. Я хочу удостовериться, что ничего не изменилось. Мы улетаем через неделю – во вторник, правильно?– Да. Для начала я смогу взять на тебя лишь туристическую визу, но как только ты появишься в парижских домах моделей, то будешь завалена предложениями о работе.– Меня не интересует работа. Просто мне нужно убраться отсюда.– У тебя все еще проблемы с Кастэрсом?– Да.– Когда-нибудь тебе придется рассказать мне об этой отвратительной истории.– Возможно.Гарри вздохнул.– Я твой друг, любовь моя. И никогда не расскажу никому о том, что услышу от тебя. Ты боишься, что могут пойти грязные слухи?– Вовсе нет. Для этого не нужны никакие факты. И так всем известно, что я спала с каждым фотографом, с которым работала.– Увидела бы ты, что иногда пишут обо мне!– И наверное, сплошную правду.– Разумеется, – рассмеялся Гарри. – Хотя моей карьере это не вредит. Поразительно, как много женщин хотят сниматься у безнравственного Стивенсона. Думаю, то, что пишут о тебе, также не вредит твоей карьере.– Моя карьера, может быть, и не страдает от слухов, Гарри, зато страдает личная жизнь.– Ты подразумеваешь, что Кастэрс действительно верит всей чепухе, которую о тебе пишут?– Не только верит, но они его подогревают, мне кажется. Ему нравится, что я плохая.– Это не очень красит его самого, Эбони. Пора тебе развязаться с ним. Ты действительно хочешь этого, а?– Теперь да.– Отлично. Теперь, что с твоим агентством? Что ты им скажешь?– Просто-напросто, что собираюсь в длительную рабочую поездку за рубеж и через неделю уезжаю на три месяца. Так я могу оставить за собой место. Конечно, они не очень-то обрадуются. Придется аннулировать пару уже подписанных контрактов и отклонить несколько новых предложений. Ну ничего, переживут. У них на очереди всегда стоит масса других хороших моделей, жаждущих работы.– А как с квартирой?– Я собиралась препоручить ее агенту и сдать, но теперь решила иначе, чтобы избежать возможных неприятностей. Кроме того, тогда мне надо было бы сдать на хранение все свои вещи, а это долго и дорого. Поэтому просто закрою ее и попрошу соседей поглядывать. Если решу остаться в Париже, то, может быть, придется вернуться и продать ее.– Можно и так. Как ты выражаешься, не нужно торопить события. Главное, просто убраться отсюда на время.– Я не могу ждать, – взволнованно сказала она.– Тогда решено. Ладно, я позвоню тебе попозже на неделе. Пообедаем вместе.– С удовольствием. А теперь мне пора на гимнастику. В понедельник у меня съемки для журнала мод. Купальный комплект, можешь себе представить? Разумеется, в середине зимы. Когда же еще? Хотя, собственно говоря, я не возражаю. Хорошо быть занятой. На этой неделе я работаю каждый день.– У меня тоже несколько предложений. Может быть, отложим обед на вечер пятницы?– Что ж, думаю, это разумно.– А что, если пообедать у меня в комнате?Устроим интимный маленький ужин при свечах, и ты сможешь мне все рассказать, не боясь быт подслушанной.Эбони тихо и грустно рассмеялась.– Ты же не собираешься приставать ко мне, Гарри?– О, когда дело касается моей бывшей любимой партнерши, я имею самые честные намерения.– Надеюсь. Одно неверное движение в ту пятницу – и вместо прислуги в комнате появится служба безопасности.– Даю тебе честное слово, что буду чтить твою честь.– Гарри, – сухо рассмеялась она, – но ты человек без чести.– Я знаю это, дорогая, зато у тебя ее хватит на двоих.– Так ли это? – сказала она внезапно дрогнувшим голосом.– Ты знаешь, что так. Я не встречал ни одной девушки, которая выглядела бы, как ты, жила бы одна, вращалась в тех кругах, в которых вращалась ты, и к двадцати годам осталась бы девственницей. Чтобы затащить тебя в первый раз в постель, мне понадобились все мои уловки. И несмотря на это, ты все равно весь следующий день плакала. Спорю на последний доллар, что кроме этого идиота Кастэрса у тебя с тех пор никого не было. Я прав?– Да, – глухо сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43