– Ты только посмотри, – выдохнул Берк с благоговением.
Она с трудом сглотнула и моргнула.
– Предполагаю, вы оба хотите снимки, – сказал доктор Кокс, нажимая на кнопку прибора, чтобы послать изображение в печать. Вытащив из принтера листы, он дал каждому по копии. – Вот и все на этот месяц, – произнес он. – Вы можете одеваться. Я хочу видеть вас через шесть недель, но, если до этого возникнут какие-то проблемы или вопросы, не бойтесь, звоните.
Когда врач ушел, Шеннон села и спустила ноги с кушетки, внимательно следя за тем, чтобы простыня прикрывала ее спереди. Берк держал ее под локоть, чтобы она могла на него опереться, когда вставала с узкой кушетки. Он взял ее одежду с вешалки на стене.
– Ты хочешь, чтобы я вышел, пока ты одеваешься?
– Это не обязательно, – сказала она мягко.
Он остался в комнате, пока она надевала белье и вязаное платье без рукавов цвета хаки, но отвернулся, чтобы не смущать ее. «Какой джентльмен», подумала Шеннон. Но он и был таким с самого начала.
Поверх платья надевалась кофточка с тонкой вышивкой бисером. Она надевала ее, когда почувствовала, как он положил руки ей на плечи, помогая справиться с застежкой.
– Очень красиво, – прошептал он, задерживая свои руки на ее руках.
Тепло его тела передалось ей и заставило ее сердце бешено колотиться.
– Уже видно твой животик, – продолжил он, подавая ей пальто. – Может, я пещерный человек, но это неважно. Мне нравится видеть, как растет твой живот, и сознание того, что это мой ребенок, делает меня счастливым.
Берк стоял сзади нее, прижимаясь к ее спине и проводя руками по ее бокам. Затем он погладил живот, который с каждым днем становился все более и более заметным.
– Поехали ко мне домой, – прошептал он.
Его губы прижались к чувствительной коже за ухом, отчего она закрыла глаза. По всему ее телу выступила испарина.
Понадобилось собрать всю волю, чтобы потрясти головой и сделать шаг вперед, разрывая его волнующие объятия.
– Нет, – слово с трудом слетело с ее губ, и она прочистила пересохшее горло. – Извини, но я думаю, не стоит.
Она услышала его вздох. Ей больше ничего так не хотелось, как повернуться и обнять его. А потом поехать к нему домой и заниматься любовью, пока не настанет утро. Снова и снова, пока они не обессилеют до того, что не смогут ни двигаться, ни говорить.
Это была прекрасная картина, ее хотелось положить в альбом, чтобы она напоминала о счастье.
О мужчине, которого Шеннон когда-то любила, которому отдала ребенка и ушла прочь.
Но она решила ни за что не позволять себе приблизиться к Берку. Она не была уверена, что сможет уйти еще раз, и не хотела вновь чувствовать боль.
Берк направился к двери, повернул ручку и посмотрел на Шеннон.
– Если ты отказываешься ехать ко мне, то могу я хотя бы отвезти тебя домой?
Она было открыла рот, чтобы отказаться, но он перебил ее.
– Ну пожалуйста, – его губы превратились в тонкую недовольную линию, он протянул ей руку. Ты даже не позволяешь мне касаться тебя, не принимаешь мое предложение, но, ради всего святого, позволь мне отвезти тебя домой.
Она не могла понять, что звучало в его голосе злость или боль. Возможно, и то и другое. Но она подумала, что недолгая поездка в его лимузине не так уж опасна. Там будет его водитель, и она сможет сидеть на противоположном сиденье.
Она коротко кивнула. Он повел ее через приемную к машине. Его водитель, как только увидел их, побежал открывать дверцу. Берк посадил Шеннон в теплый салон, затем сказал Дэвису, что нужно отвезти ее домой, и сел рядом с ней.
Берку невыносимо хотелось обнять ее, положить руку ей на талию, прижать к себе. Но, как тяжело это ни было, он сохранял дистанцию.
Она куталась в свое шерстяное пальто, несмотря на то что была включена печка. На ней были полусапожки на низком каблуке, которые открывали его голодным глазам ее стройные ноги.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, нарушив неловкое молчание.
– Хорошо, – ответила она, даже не взглянув на него.
Ее тон был безупречно вежлив, но на кой черт ему нужна была ее вежливость! Он хотел страсти.
Злости, обиды, истерик… хоть чего-то, каких-то эмоций, которые бы означали, что их ночь вдвоем не прошла бесследно.
Для него она бесследно не прошла.
– Больше нет утренней слабости? – настаивал он.
Она наконец взглянула на него. Ее зеленые глаза выражали сомнение и осторожность.
– Немного. Иногда случаются приступы тошноты, но в целом, я думаю, этот период закончился.
– Хорошо, я рад. – Молчание заполнило воздух, тикали секунды, и он думал, что сказать. – Тебе что-нибудь нужно? Деньги, витамины, одежда?
Около ее рта залегли складочки, и он отругал себя за то, что превращал их отношения в финансовый договор.
Их чувства были сейчас глубже. Намного глубже.
Но как он мог убедить ее в этом, если она даже не хотела говорить с ним?
– Нет, – сказала она с ледяными нотками в голосе. – У меня есть все, что мне нужно.
– Прости, – быстро и искренне извинился он. Я не хотел, чтобы это звучало так, будто ты не можешь позаботиться о себе и о ребенке. Я просто…
Я волнуюсь за тебя, Шеннон. Я скучаю по тебе.
Он заметил, как начала вздыматься ее грудь, когда его слова дошли до ее ошеломленного мозга, и наклонился вперед, но она снова спряталась в свою скорлупу.
– Мне не нравится, когда я тебя не вижу, не знаю, что ты делаешь, нужно ли тебе что-нибудь. Он сделал глубокий вдох и выдох. – Может быть, это звучит так, будто я хочу контролировать тебя.
Но мне было бы лучше, если бы ты жила в моей квартире. Я смог бы видеть тебя каждый день и, если бы тебе что-нибудь понадобилось, был бы рядом.
– Мы уже обсуждали это, Берк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36