— Что же тогда? — настаивал он, снова принимаясь гладить ее волосы. — Джо… — комок ужаса стиснул ему горло, и Джек попытался сглотнуть его, — почему… почему ты плачешь?Шмыгнув носом, она вытерла глаза, перевернулась на спину, обвила руками его шею, увлекая его на себя.— Да так, ничего. — Она прижалась губами к его груди. — Просто я… я… даже не представляла себе, что такое возможно, — только и всего.Освободив шею от ее объятий, он приподнял голову и внимательно посмотрел на нее. Он должен видеть ее лицо, он хочет спросить и быть уверенным, что она сказала правду.— Почему тебе плохо?— Нет-нет, не знаю даже, зачем я тебе сказала… Не опомнилась еще…Она не открыла ему правды, он понял это, слишком быстро ответила, как-то небрежно, наигранно. Это не относится к ее чувствам — она в самом деле не испытывала прежде ничего подобного, — но ей отчего-то больно, случившееся нанесло рану ее душе. Но почему, терялся он в догадках, почему она не хочет открыться? Он не стал больше спрашивать — что-то в ее голосе удержало его. Что ж, времени у них впереди много, можно поговорить и потом. Потому что он, черт побери, ясное дело, никуда отсюда не уедет.Обвив ее руками, он перевернулся на спину, без труда затащив ее на себя. Она не возражала, наоборот, устроилась на нем так, словно это ее привычное место. Им очень хорошо вдвоем, Джек это понимал. Никакой неуверенности, нерешительности, что чаще всего свойственно первой интимной встрече, ему, во всяком случае, кажется, что они уже много лет близки, — так уютно и привычно рядом с Джорджией. Но это ему, а ей?— Все в порядке, Джо?Он почувствовал, как она кивнула головой.— В порядке? — настаивал он. Она вдруг весело фыркнула.— Лучше… чем… в порядке.— Насколько лучше? — не унимался он. Оторвав лицо от его груди, она улыбнулась, и ему показалось, что улыбка эта не такая, как прежние, — грустная. Да нет, ему, верно, чудится — света мало.— Здорово… лучше, — еле выговорила она. Он все беспокоился:— Как это — «здорово лучше», Джо? Смахнув с лица выбившуюся прядь, она накрутила на пальцы темные волосы Джека и, улыбнувшись, игриво подняла брови.— Ну, например… я… э-э… не чувствую нижней части тела.— Надеюсь, это началось после… — не понял он.— Да, после, — рассмеялась она. — После того, как я вдруг вспыхнула изнутри.— Кажется… никогда еще мне не доводилось… воспламенять женщин.Улыбка ее тотчас погасла, — ох и дурак же он, треснуть бы себя что есть силы за собственную глупость.— Нет, нет, Джо, я вовсе не хотел сказать, что до тебя у меня были сотни женщин.— Сотни?!— Да нет же! — Как она стала цепляться за каждое его слово! — Конечно же, нет. Она кивнула.— Но десятки-то…— Нет, Джо, и не десятки. — Он не сомневался — не поверит. — Не наберется и полдюжины…— И ты думаешь, я поверю?— А почему бы и нет?— Потому что ты…— Что я, Джо?— Джек…При звуках ее голоса, произнесшего его имя, по всему его телу разлилось странное тепло.— Что? Договаривай: в моей жизни должно быть много женщин, потому что я… — Ответ на этот вопрос должна дать ему она, именно она.— Потому что ты… — она вздохнула: зря затеяла этот разговор, — ты такой красивый… и сексуальный… и умный… и привлекательный… и сильный.— И только-то? — Теперь фыркнул он.Джорджия взяла в руку его подбородок, нежно провела пальцами по скулам, и он поймал себя на том, что разговор начинает ему нравиться.— Потому что ты… ты прелесть… — шептала она. — Даже не верится…Накрыв ее руку ладонью, он стал целовать каждый палец в отдельности.— Я говорю правду, Джо. Может, я и не такой уж замечательный, но это правда.Она вглядывалась ему в лицо, словно не в силах поверить. А он был уверен, что если бы знал, в чем ее страхи, — вмиг развеял бы.— Поужинай сегодня со мной, — попросил он, смутно понимая: вряд ли это прогонит внезапно возникшую между ними тень отчужденности. Но расстаться с Джорджией он был не готов. — Про обед-то мы совсем забыли. Проведем вечер вместе, закажем ужин в номер…Она молчала — видно, что-то обдумывала; наконец огорченно произнесла:— Не смогу, Джек.— Почему?— Понимаешь, мне надо вернуться домой к тому времени, как Ивен придет из школы. Он-то прекрасно может сам о себе позаботиться, но… Ему, видишь ли, так часто приходилось раньше возвращаться в пустынный дом. Вот я и не хочу ничем напоминать ему о тех временах.До него вдруг дошло, что их отношения с Джорджией вовсе не сложатся так уж безоблачно. Во-первых, между ними стоит Ивен.Препятствие, конечно, преодолимое: завоевать расположение мальчишки непросто, на это потребуется время, но он сумеет. Однако приемный ее сын напомнил ему о другом мужчине, занимающем большое место в ее жизни, — о ее отце. А Грегори Лавендер, к сожалению, величина неизвестная. Что может вытворить старик? Этого он не предугадает, как и реакции Джорджии. Да, все, оказывается, не просто.— Когда мы опять увидимся? — Джек надеялся, что отчаяние в собственном голосе ему только послышалось.— Скоро.— А как скоро?— Джек, я… — Она осеклась, не зная, как он примет то, что она собирается сказать.— В чем дело? — Холодок страха снова разлился в груди у Джека.Она жадно посмотрела ему в лицо, провела рукой по волосам.— Мы ведь можем… не торопиться? Пожалуйста, Джек!Но он не желает ждать! Напротив, как можно быстрее схватить в охапку все, что может получиться из их взаимоотношений! Что-то говорит ему: надо одержать полную и безоговорочную победу над Джорджией, и причем именно теперь, сразу. Но по выражению ее лица он понял: настаивать нельзя, Джорджия всегда была осторожна, во всех отношениях — вероятно, следствие воспитания. Сам же он всегда был настроен прямо противоположно — еще в детстве узнал, как легко человеку в одно мгновение лишиться того, что дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41