Ты придаешь слишком большое значение каждому слову.
– Не убивай меня. Оставь мне хотя бы капельку надежды до того, как я доживу до преклонных лет.
К ее облегчению, Арни не стал выяснять отношения и завел разговор о близящемся шестнадцатилетии Софи и о праздновании дня рождения. Мона согласилась помочь в его организации. Прогуливаясь по палубе, они вышли на корму и расположились в шезлонгах.
– Я должна тебе кое-что рассказать, – начала она. – Софи вчера заскочила в студию. Девочка хочет, чтобы я сделала несколько ее снимков, и сказала, что оплатит мою работу.
– И что ты ей ответила?
– Что сделаю их бесплатно как подарок ко дню рождения. Ведь ты же знаешь, чего она хочет?
– Да. Ей хочется, чтобы ты сделала из нее образцовую модель. Я-то надеялся, что она уже рассталась с этими мыслями. Ну ладно, может быть, снимки просто доставят ей удовольствие. Спасибо, Мона, хотя меня все это не радует.
– Ты рассердился?
– А ты считаешь, что для этого есть повод?
– Ну… судя по всему…
– Но тебя, конечно, ничто не остановит?
– Конечно, нет. Чего ради? Это касается только нас с Софи. И к тебе не имеет никакого отношения.
Он скорчил унылую гримасу.
– Сомневаюсь. Ты не представляешь, как трудно поддерживать отцовский авторитет после всего, что я сказал и написал. Как-то я в самых мягких выражениях осмелился намекнуть, что ее вещи должны лежать в комоде, а не валяться по всему дому. Так в ответ эта маленькая всезнайка процитировала одну из моих колонок – что-то о женской раскрепощенности, без которой не может быть самостоятельной личности.
– И что же ты ответил?
– Я попытался объяснить, что для этого не обязательно ломать шею, наступая на сумку или коньки, которые она бросает прямо на лестнице. Но сомневаюсь, чтобы до нее что-то дошло.
– А может, ты и не высказывался насчет раскрепощенности, – пробормотала Мона. – Наверное, она выдумала цитату, решив, что ты ничего не помнишь.
– О нет. Я нашел текст и проверил. Она процитировала меня слово в слово. Память у Софи отменная.
– Могу понять, почему ты так уверен, что она сдаст вступительные экзамены в университет.
– Совершенно уверен. Вот почему я и хочу, чтобы она выкинула из головы мысли о модельных студиях. Но я рад, что ты сделаешь ее фотографии. Я знаю, насколько дочь упряма. Если бы ты отказалась, Софи бы нашла кого-то еще, но я счастлив, что она обратилась именно к тебе. Только не поощряй ее, хорошо, дорогая?
– Я не буду отсылать ее снимки в модельное агентство, если ты это имеешь в виду, но, если Софи прямо спросит меня, есть ли у нее данные для профессии модели, мне придется дать ей честный ответ, – твердо заявила Мона.
Он недовольно поджал губы.
– И честным ответом будет «да», не так ли?
– Конечно, я так и скажу. Она красива, потрясающе фотогенична, у нее прекрасная пластика.
– Кроме того, у нее великолепные мозги, которые могут способствовать более серьезной карьере.
– Но в самом ли деле она нужна ей? – Глаза Моны заискрились от сдерживаемого смеха. – Не ты ли однажды написал работу «Красота и ум женщины», где утверждал…
– Выкинь из головы, – раздраженно пробурчал Гарленд. – Если еще и ты начнешь цитировать меня, то останется лишь покончить с собой. – Он напустил на себя грозный вид. – Я когда-то сочинил афоризм, что место женщины на кухне и в постели, но это не значит…
Чей-то палец ткнул его в спину, заставив замолчать. Гарленд подскочил. На него гневно смотрела толстуха, что сидела за ними. Она услышала его последние слова.
– Эй вы! – громогласно обратилась к нему женщина, – вы не слышали, что на дворе уже двадцатое столетие? – Не обращая внимания на ошеломленное лицо Арни, она повернулась к Моне. – Понять не могу, как вы его выносите, дорогая.
Старательно избегая взгляда Арни, Мона мастерски изобразила скорбь и кивнула женщине.
– Вы не можете себе представить, как это тяжело, – сокрушенно вздохнула она. – Он то и дело покупает мне новые передники для кухни и пару раз в году выпускает из дому. И кроме того, – с видом заговорщицы понизила она голос, – требует, чтобы я не выкидывала его старые жилеты, а пускала их на половые тряпки.
Продолжить ей не удалось. Пылая праведным гневом, Арни решительным рывком поставил ее на ноги и повернулся к толстухе:
– Прошу прощения, мадам, – бросил он, схватил Мону за руку и увлек за собой. Волей-неволей она оказалась на нижней палубе, где почти никого не было.
– Ах ты, негодница! – взорвался Арни. – Что ты со мной делаешь? Если об этой истории узнают… – Он в ужасе покачал головой.
– Не узнают, – торжественно заверила Мона. – Обещаю, что не обмолвлюсь больше ни словом. Куда забавнее, если я буду хранить молчание, наблюдая за тобой. Ох, последние пять минут я ни на что не променяю – это был какой-то цирк.
Она рассмеялась, и Гарленд, посмотрев на ее лукавую физиономию, осекся. Видно, в его памяти всплыло лицо возмущенной толстухи, и он сам расхохотался.
– Ну ладно, – сквозь смех сказал Арни. – Если твоими стараниями моя карьера рухнет, надеюсь, твоя фотостудия нас прокормит. Я достаточно современен и совсем не возражаю, чтобы пожить за твой счет.
– Вот видишь, – успокоилась Мона. – Быть современным полезно. Это имеет свои неоспоримые преимущества.
Быстро оглядевшись, Арни наклонился и легко поцеловал ее в шею.
День рождения Софи прошел как нельзя лучше, если не считать неловкого момента, когда виновница торжества и Эван в поисках укромного уголка для поцелуев заскочили на кухню и застали Мону в объятиях Арни. Молодые влюбленные отнеслись к ситуации со здоровым юмором. Дело закончилось всеобщим смехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45