И чуть ли не про пропаганду наркотиков. И про что-то там еще. Всю ее многословную истерику свел на «нет» один невозмутимый возглас Торина: «Ну что я могу теперь сделать, если это не смывается?»
Весь лифт в Женькином подъезде был расписан под «панк-хохлому»: анархическая символика, всяческие fuckoff’ы, mustdie’и, цитаты из культовых песен, а венчала все старательная надпись "Mike Camel amp; DJ E-Qualizer это типа я и он– живее всех живых!!!" Из-за этого принципиальная Торинская соседка, воспитанная в лучших традициях коммунального соседского сосуществования, объявила нам войну. Она не поленилась сходить в школу, узнала наше расписание. А затем каждый день встречала нас, выходящих из лифта на четвертом этаже, чтобы удостовериться, что и в этот раз мы пометили территорию. Поймав с поличным, она орала: «Плебеи! Уроды! Дегенераты! Гомосексуалисты! Фашисты!», чем несказанно радовала нас. Каждый день мы узнавали о себе что-то новое. Однажды я все же не выдержал и послал ее куда надо. Прямым текстом. Вопли застряли булькающим клокотанием в старушечьем горле. Гордая хозяйка семи кошек лишний раз убедилась в том, что «у молодежи не осталось ничего святого», и отправилась в свой зооуголок заливать горе. Валериановыми каплями, надо полагать.
Я же услышал сочувственный голос Торина:
– Поздравляю! Ты только что наладил классный личный контакт со своим будущим преподавателем политологии в университете!
Так, собственно, оно и было. Правда, ко второму курсу она уже успела меня подзабыть. Да и вообще – как можно не любить победителя вузовской олимпиады по своему предмету?:-)
Однако писанина в лифтах, впрочем, как и все остальное, к чему причастен гениальный мозг Торина, не была безыдейной. Он никогда бы не написал что-то вроде банального «Колян – лох». Нет. Все, что «смазывало краску будней» окружающих нас обывателей, имело самую серьезную философскую базу.
Эта база базировалась на базисах «Концепции концептуального концептуализма», созданной лично Ториным при моем скромном участии. И научная диссертация на тему «Влияние лунного света на рост телеграфных столбов», и выпускное школьное сочинение о литературном суде 12-ти ежиков над Александром Блоком, и ремиксы на Nirvana, сделанные на детском синтезаторе «Соловушка», и стихи о девочке в розовом платье, и… все многочисленное остальное, весь этот безумный креатив – это ККК.
Я не буду вдаваться в подробности. Хотя почему бы и нет? Основное положение «Концепции концептуального концептуализма» – отсутствие всякой концепции. Именно так. Главное – «отпускать чувства на волю» и «все напоказ, все наружу». Оружие концептуального концептуалиста – перманентый маркер, печатный орган – любая пригодная для писания поверхность.
Именно на стене лифта, именно перманентным маркером Женька написал свои предсмертные слова, обращенные к девушке, которую он любил. И которая так жестоко, как только умеют это делать самовлюбленные пятнадцатилетние красавицы, поселила в Женькином сердце занозу неразделенной любви, обильно полив ядом неуверенности в себе. Женькин мягкий характер, несгибаемая решительность и расчетливый ум (вот такой он, Торин, противоречивый) нашли только один способ скрыться от страданий – навсегда раствориться в вечной печали, сохранив себя лишь в воспоминаниях друзей и родных. И, конечно же, оставшись вечным укором в Ее (назовем ее, например, Аней) памяти… «Аня! После всего сказанного я вижу только один выход для себя – навсегда уйти из твоей жизни и памяти! Забудь меня! Будь счастлива!»
Говорят, что этот крик растерзанной души вызвал лишь кривоватую усмешку на Анином лице.
Я не ручаюсь за то, что приведенная цитата верна. Скорее всего, я переврал ее от начала до конца, но этому есть объяснение. Дело в том, что уже на следующий день стена лифта в Анином подъезде была тщательно очищена от темно-зеленых Женькиных каракуль. Правда, говорят, что на это ушло полведра ацетона. Лично я эту надпись так и вообще не видел. Ее содержание мне передал по телефону взволнованный голос Саши Фомина, сообщивший также, что Торина никто не видел уже два дня. В голову настырно лезла только одна мысль. Мрачная, жестокая. Опустошающая. Выжигающая изнутри…
Да уж… Эта моя дурацкая привычка рассказывать истории с конца, наверное, уже изрядно потрепала вам нервы. Поэтому – пока не поздно – я исправлюсь. Итак, история любви. С самого начала.
Лично я узнал все из первоисточника. Сам лично Торин рассказал мне все о своих чувствах и отношениях с Аней.
Глубокой ночью, в полной темноте, сидя в позе лотоса на кровати в одних трусах, Женька мучался вопросом:
– Как ты думаешь, это не слишком рано?

@@@

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Вероятно, любой – даже самый тупой в мире – человек, догадался бы, что такие вопросы просто так не задают. Очевидно, я тупее. Я не понял.
И начал серьезно рассуждать на предложенную тему. Вообще, это мой конек – играть себя в предлагаемых обстоятельствах. Потому что быть собой легче всего. Хотя многие окружающие меня люди – абсолютное большинство – играют не себя, а «себя такого, какого хочет видеть жена (теща, соседи, мама, начальство, президент, хрен-знает-кто-еще)»…
– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Мы сидели в кустах.
Впрочем, это совсем не то, о чем вы подумали. Подспудный смысл архитектурных изысков проектировщиков спальных районов настолько извращен, что даже самая невинная молодежная посиделка обязательно превращается в немыслимый разврат. По крайней мере, в глазах бабушек, сидящих возле подъездов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33