Наверняка за коматозными наблюдают, чтобы они не натворили чего-нибудь. Вообще-то обычно я помню свои сны – это мешанина из метафизических страхов, фильмов ужасов и бунюэлевских символов. Жанин небось достались самые сливки. Если только прошлой ночью я без конца не возвращался к аварии со зловещим скрипом в момент удара. Надо забыть все это как можно скорее. Телепрограмма, которую я только что для себя составил, должна мне в этом помочь: картина Джерри Льюиса, документальный фильм о варанах Комодо и на десерт – повтор последнего фестиваля в Байрёйте. Если я все точно рассчитал, «Сумерки богов» закончатся как раз в тот момент, когда Жанин принесет мне завтрак. Жизнь слишком коротка и слишком ценна, чтобы спать.
– Вы опять курили в палате.
– Когда меня выпишут, черт возьми?
– Сегодня вечером, я вам уже тысячу раз говорила. Но если вы будете так скакать по палате, вот возьмем да и оставим вас еще на несколько дней.
Это Жанин, свежая и отдохнувшая. Похоже, она даже слегка подкрасилась, меня бы это не удивило. Валяясь здесь, я повидал Мариэль, Бернадетт, Сильви и мадам Беранже, одна другой любезнее, но ни одна из них не изгонит Жанин из моего сердца.
– А ваш муж, какой он?
– Вы слишком назойливы, господин Обье.
– Да ладно вам…
– Я не замужем.
– Но у вас наверняка есть возлюбленный? Ее щечки слегка порозовели.
– Он гораздо спокойнее вас.
– Скажите, Жанин, – я понижаю голос, – говорят, что у медсестер под халатом ничего нет.
Она пожимает плечами, взбивая подушку, перед тем как сунуть ее опять мне под голову.
– Что за фантазии! Впрочем, что касается фантазий, у вас их предостаточно.
– Вы-то откуда знаете?
– Представьте только, что сказала бы Бетти, если бы услышала ваши идиотские замечания.
– …Какая Бетти?
– Меня весь день не будет, но я приду с вами попрощаться перед отъездом.
– Перестаньте надо мной издеваться! О какой Бетти вы говорите?!
– На этот раз вы получили по заслугам, господин Обье. Всего хорошего…
– Жанин, вернитесь сейчас же! Вот сволочь!
И целый день ее нигде не было видно. Выздоравливающий пациент, то есть я, весь день безуспешно искал ее по всей больнице. Бетти… Я говорил о Бетти, когда лежал в коме? Но я не знаю никакой Бетти.
Хотя нет.
Но это было так давно.
Школьная парта, чернильницы в каждом углу, учительница только что наполнила их из бутылки. Маленький люк открывается в дальнем углу памяти. Я нацарапал пером по дереву «Бети». Она посмеялась надо мной, я добавил еще одно «т» вплотную к первому. Теперь вспомнил…
Белые зубы… Невероятно прозрачные глаза… Шуршание ткани, когда наши локти соприкасались. Нас дразнили женихом и невестой. Я помню, как с самого утра в школьном коридоре мы искали друг друга глазами. «Как зовут твою невесту?» – «Бетти!» На вопрос о женихе она ответила: «Лоран».
Не знаю, был ли я по-настоящему влюблен с тех пор.
Стемнело. Я положил бритву в карман чемодана. Я провел весь день, вспоминая упоительные мгновения прошлого. Проходя через холл больницы, я все еще думал об улыбке маленькой девочки.
Я готов был снова встретиться с миром, даже несмотря на то что он прекрасно обходился без меня все эти десять дней. Бернадетт и Сильви стояли за стойкой регистратуры. Я пообещал им прислать открытки из Парижа. Жанин появилась уже без халата, в обычной одежде, широко улыбаясь. Она потащила меня к огромным красным креслам зала ожидания, где никто никого не ждал.
– Ваше такси скоро будет.
– Надеюсь, оно немного задержится. Я еще не успел поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.
– Это моя работа.
– Благодаря вам я вспомнил свою первую любовь. Она была где-то в глубинах памяти и без вас никогда бы не всплыла на поверхность. Вам я обязан этими пузырьками ностальгии.
Она хихикнула, но тут же взяла себя в руки. Глаза стали серьезными. Она колебалась, молчала, не решаясь заговорить. Я тоже перестал улыбаться.
– Вы помните, что я наблюдала за вами, пока вы были в коме, господин Обье?
– Вы сказали мне об этом на следующий день.
– У вас была легкая форма комы, когда пациент говорит и двигается. Он твердит непонятные фразы, произносит кучу слов, быстро-быстро в течение нескольких часов. Бред, который никто не может понять, и в большинстве случаев сам пациент понимает не больше половины. Десять часов… Представляете? Словесный поток в течение десяти часов без малейшего перерыва?
– ?..
– Это прекрасный шанс, господин Обье, его нельзя было упускать. Прямая трансляция из черного ящика.
– Черного ящика?
– Подсознания, если хотите.
Перед моими округлившимися от ужаса глазами предстала Жанин, которой я не знал, – страстная, возбужденная, наполовину жрица, наполовину ведьма.
– В ту ночь вы рассказывали про себя, вы дошли до самых глубин своего подсознания, вы разворошили тридцать пять лет морали, запретов и воспоминаний. Вы сдули с них пыль, разгладили, расшифровали и сложили в порядке, известном только вам одному. Бетти – только капля в океане, она появилась из черного ящика, как и все остальное.
Страх пронзил мое тело. Горячая волна прокатилась по спине. Зеленая лампочка такси появилась за стеклом.
– Жанин… Вы хотите сказать… что вы вторглись в глубины моего подсознания?
Она сжала мои руки.
– Лоран, я занимаюсь психоанализом вот уже четырнадцать лет. И за эти четырнадцать лет мне не удалось услышать и половины того, что вы выложили за одну ночь.
Она протянула мне блокнот. Я подумал, что сейчас сойду с ума.
– Дежурство было спокойным, а я привыкла все записывать…
Блокнот у меня в руках. В голове – туман. Такси нетерпеливо сигналит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34