Почти не сдерживаясь, он схватил ее за руку и оттащил в сторону.
Я наблюдал за ними. Они отошли к задней стенке помещения. Я слышал, как они шептались, но не мог разобрать ни слова. Сев, я потянулся к стакану с водой. Мне хотелось взять сигарету, но я не знал, можно ли курить в зале суда.
– Ваша дочь была очень расстроена, полковник, – сказал доктор Вайдман.
Я посмотрел на него. В его глазах была нескрываемая симпатия ко мне. Я отпил воды.
– Я предпочитаю, чтобы она волновалась сейчас, чем потом после трех лет в исправительном заведении придется приводить ее в себя.
Вайдман промолчал. Я взял сигарету и закурил. Черт с ними, с правилами. Я чувствовал, как у меня дрожат руки.
Старая леди, подойдя, прикоснулась к моей руке. Голос у нее был таким же мягким и спокойным, как и прикосновение.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Люк.
Я посмотрел на нее. Казалось, она единственная из нас еще сохраняла здравомыслие. Я сжал ее пальцы.
– Я тоже надеюсь, – выдавил я.
Внезапно мне захотелось, чтобы тут была Элизабет. Она-то поняла бы, что я должен сделать, она бы могла успокоить страхи и тревоги, которые стали пробуждаться во мне. Возможно, Гордон и нрав. Возможно, я принесу больше вреда, чем пользы. Я не знал. Никогда раньше мне не приходилось чувствовать такое одиночество.
Дверь кабинета судьи открылась, и он вошел в зал. Мы стояли, пока сигнал молотка не дал нам знать, что можно сесть. Гордон и Нора вернулись на свои места за столом. Я видел, что лицо у Гордона по-прежнему пылает и он с трудом сдерживает гнев.
– Пусть пристав пригласит девочку, – приказал судья. Помощник шерифа подошел к помещению, где была Дани с Мариан, и постучал в двери. В ту же секунду в зале суда появилась Дани в сопровождении инспектора.
Теперь темные круги под ее глазами виднелись еще отчетливее. Я понял, что она снова плакала. Садясь на место, она отвела от меня глаза.
– Можете приступать, полковник Кэри, – сказал судья. Но прежде чем я успел подняться, вскочил Гордон.
– Я должен опять выразить свой протест по поводу этой процедуры, ваша честь. Она в высшей степени выходит за рамки и в случае продолжения может привести к изменению предмета слушания и вызвать предубеждение к данному составу суда.
Внезапно в глазах судьи Мэрфи появился ледяной блеск.
– Вы угрожаете суду, советник?
– Ни в коем случае, ваша честь. Я просто высказываю свое мнение, на которое имею законное право.
– Суд уважает права досточтимого советника, чем же холодным голосом сказал судья, – и ценит его мнение. Но суд считает нужным уточнить, что обвинение в предубеждении, которое идет на пользу несовершеннолетней, говорит лишь о том, что суд выполняет свою задачу. В соответствии с законом, основная цель данного суда это защищать интересы несовершеннолетних граждан.
Гордон молча сел. Судья посмотрел на меня. Теперь голос у него смягчился:
– Можете приступать, полковник. Я поднялся со своего места.
– Я хотел бы задать несколько вопросов мисс Хайден.
– Мисс Хайден, не будете ли вы так любезны занять место? – предложил судья, показывая Норе на стул, где только что сидела Анна.
Нора несколько секунд смотрела на Гордона. Он кивнул. Нора встала. Секретарь подошел к ней, чтобы принять у нее присягу.
Сев, Нора посмотрела на меня. Лицо ее было спокойным и бесстрастным, как одна из тех резных масок, что висели у нее в мастерской. Я перевел дыхание.
– Нора, – начал я, – на прошлой неделе, во время коронерского расследования, ты подтвердила, что в тот день, когда Тонни Риччио был убит, ты весь день ссорилась с ним. Можешь ли ты сообщить нам, во сколько началась эта ссора?
– Точно я не помню.
– Примерно. В восемь утра? В десять? Двенадцать? В два часа дня? Я заметил, что глаза ее потускнели. Она поняла, к чему я клоню.
– Мне трудно припомнить точное время.
– Возможно, я могу помочь тебе освежить память. Весь день ты была в Лос-Анжелесе. В «Вестерн Эйрлайнс» мне сказали, что ты была в списке пассажиров рейса, который вылетел из Лос-Анжелеса и прибыл в Сан-Франциско в пятницу в десять минут пятого. Учитывая вероятные уличные заторы, дома ты была, скорее всего, скажем, к пяти. Так во сколько же началась ссора?
– Примерно в это время.
– Значит, ссора, о которой идет речь, длилась не весь день, а началась примерно в пять часов дня? Так?
– Так.
Гордон снова вскочил, как чертик из коробки.
– Ваша честь, – воскликнул он, – мне просто не хватает слов…
– Мистер Гордон! – Гневно крикнул судья. – Прошу вас не мешать судебному расследованию! Как адвокат, представляющий перед лицом суда интересы несовершеннолетней, вы должны приветствовать любую информацию, которая может пролить свет на причины ее поступков и содействовать ее защите. Суду становится ясно, что вы стремитесь обслужить слишком много клиентов, что заставляет вас отвергать некоторые факты. И разрешите мне напомнить вам, что судья здесь я, и у вас будет возможность высказать свое мнение в установленном порядке. А теперь прошу сесть.
Гордон опустился на место. Лицо его было багровым от ярости. Судья обратил свое внимание на меня:
– Продолжайте, пожалуйста, полковник Кэри.
– Был ли кто-нибудь дома, когда ты приехала? – спросил я. В первый раз Нора помедлила с ответом.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Был ли дома кто-нибудь из прислуги?
– Нет, думаю, что никого не было.
– Были ли дома Дани и Риччио?
– Да.
– Оба?
– Оба.
– Видела ли ты их по приходе?
– Нет, – она покачала головой. – Я направилась прямо в студию. Я хотела тут же набросать некоторые идеи, пока не забыла их.
– Сколько было времени, когда ты наконец увидела их?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107