Совершенно неожиданно для меня улыбнулся и потрепал меня по щеке.
— Ты мне нравишься. По крайней мере, ты действуешь честно.
— Спасибо, — сказала я. — А что будет со спектаклем?
— Я закрываю его. Но обещаю тебе — если ты напишешь новую пьесу, неси ее мне — мы сделаем еще одну попытку.
Я поднялась с пивана. Внутри меня все словно отмокло. Но главное — я больше не ощущала себя последней дешевкой.
— Спасибо, Адольф. Вы — настоящий джентльмен. Он открыл передо мной дверь. Я наклонилась к нему, подставила щеку для прощальаого поцелуя и пошла к своему номеру. К Гаю я решила не заходить. Зачем? Спектакль прекратил существование в Ныо-Хевене.
Глава 17
— Современная мебель на рынке совершенно обесценена, ее полно, — сказал оценщик мебели.
Я не ответила ему — бессмысленно. Все оценщихи и продавцы подержанной мебели, приходившие ко мне, до него, говорили то же самое.
— Ковер тоже ваш? — спросил он.
Я кивнула.
Он стал разглядывать ковер с явным неодобрением.
— Белый и бежевый — самые неудачные цвета. Невозможно сохранять чистыми, жутко пачкаются...
И это я уже слышала не раз.
Зазвонил телефон.
Я схватила трубку в надежде, что звонит мой новый агент, чтобы сообщить мне, как обстоят дела насчет очень важной для меня встречи с одним итальянским продюсером.
Увы, звонили из телефонной компании и напоминали, что я просрочила телефонные счета — их надо было оплатить два месяца назад. Они сказали мне, что, как это им ни жаль, они будут вынуждены отключить мой телефон, если чек не поступит к ним завтра утром. Я заверила их, что чек уже отправлен мной по почте. Я врала, но все это не имело никакого значения — завтра утром я уже не буду жить в этой квартире.
Оценщик вышел из спальни.
— Вы забрали отсюда уже кое-какую мебель, — сказал он прокурорским тоном. — Я обнаружил следы от ножек мебели на ковре. И потом я не вижу ни столового серебра, ни кухонной утвари!
— Вы видите все то, что предназначено для продажи, — сказала я с раздражением.
Неужели он полагает, что, уехав отсюда, я буду жить в чемодане? Все те вещи, которые я решила оставить, уже находились в крохотной квартирке-студии, которую я арендовала в районе Вест-Сайда.
— Не знаю, не знаю, — сказал оценщик с подчеркнутым сомнением. — Все это трудно будет продать...
— Мебель практически совершенно новая. Ей чуть больше года. И я покупала лучшее, что было тогда. Она, обошлась мне в девять тысяч долларов.
— Вам бы следовало обратиться к нам, — сказал оценщик. — Мы бы помогли вам сэкономить кучу денег.
— Тогда я понятия не имела о вашем существовании...
— В этом заключается беда многих людей. Они обычно начинают что-то узнавать только тогда, когда уже слишком поздно... да... — он умолк и указал на мою любимую кушетку:
— Сколько вы за нее хотите?
— Пять тысяч.
— Столько вам никто не даст.
— Тогда назовите вашу цену.
— Тысяча.
— Забудем, — сказала я и пошла к двери. — Спасибо, что потрудились приехать.
— Эй, подождите, у вас что — есть более выгодное предложение?
— Конечно, гораздо более выгодное.
— "Но насколько более выгодное? На сотню? На две сотни?
Я даже не дала себе труда ответить.
— Если здесь уже побывал оценщик от Хаммер-смита, он никак не мог предложить вам больше, чем двенадцать сотен.
Ничего не скажешь — он знал рынок: это была точно та сумма, которую мне предложили.
— Я готов рискнуть, — сказал он. — Я дам вам тринадцать сотен.
Тринадцать — мой предел.
— Спасибо, но я говорю — нет, — ответила я" не спуская с него глаз и продолжая держать дверь открытой.
Он еще раз быстро оглядел комнату.
— Когда я могу забрать вещи?
— По мне, хоть прямо сейчас, — ответила я.
— Значит, сегодня, допустим, после полудня?
— Как вам будет угодно.
— Ничего не заложено? Никаких просроченных платежей? Все полностью ваше и принадлежит только вам? И вы можете подписать соответственную бумагу?
— Конечно.
Он тяжело вздохнул.
— Партнер решит, что я свихнулся, но я все же рискну предложить вам пятнадцать сотен. И на сей раз это действительно мой предел.
Он предлагал мне на три сотни больше, что кто-либо из побывавших у меня раньше. А он был, кажется... да, четвертым.
— Наличными, — сказала я. — Никаких чеков. Чек не успеет прийти в мой банк вовремя, чтобы я смогла расплатиться за аренду и выписать чек за новую квартиру.
— Конечно, наличными.
— Продано, — сказала я и закрыла дверь.
— Я могу позвонить по вашему телефону? — спросил он. — Если вы согласны подождать, грузовик подъедет максимум через час.
— Я подожду.
Я успела в банк до трех часов. Положив деньги на свой счет и сделав необходимые платежи, я с облегчением вышла на улицу. Приближался чудный майский вечер, и я подумала, что поскольку я в этот удачный день еще ничего не слышала от моего агента, то неплохо было бы пойти и навестить его. По дороге я сделала в уме несложные расчеты. Получалось, что после выплаты всех платежей, у меня на жизнь остается около восьми сотен долларов.
Шумный офис моего нового агента Лу Брздли в здании «Брилл Билдинг» не имел ничего общего с утонченным и одновременно деловым обликом конторы Джорджа.
Да и сам Лу был далеко не тем агентом, с которым я бы хотела иметь дело, — если бы, конечно, я имела право выбора. До того, как подписать с ним контракт, я побывала во всех больших агентствах: и у Уильяма Морриса, и в Эй-Эф-Эй, и в Си-Эм-Эй. Все были исключительно вежливы со мной, но не выразили никакого интереса. Словно я внезапно попала в касту неприкасаемых. Я попыталась взглянуть на происходящее реалистически — в конце концов, их трудно было винить, ведь это естественно, что никто не хочет связываться с закоренелым неудачником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150