Он полагал, что это выгодное вложение капитала. В этой части Бостона дома только росли в цене, словно и не было Великой депрессии.
— Так ты согласен на рождественский прием? — Кимберли сидела на кровати и наблюдала, как Джек одевается к вечеру.
— Да, конечно.
Она пригласила больше гостей, чем мог вместить дом: своих родителей, брата с женой, сестру с мужем и два десятка пар, не только друзей, но и просто знакомых. Джек понимал замысел Кимберли. Она производила разведку, хотела посмотреть, кто примет ее приглашение, а кто — нет, после того как она вышла замуж за Джека Лира.
Кимберли предполагала, что некоторые пары не придут. Эти люди не могли свыкнуться с мыслью, что Кимберли Бейярд Уолкотт выбрала себе в мужья еврея… Да еще калифорнийского еврея, чьи дед и отец были старьевщиками. Так что этот прием становился вызовом бостонскому обществу.
Кимберли прошла в ванную. Она не примыкала к спальне, а находилась в конце коридора. Джек знал, в чем причина. Кимберли хотела прополоскать рот. Несколько минут назад она сделала ему качественный отсос. Да, она сосала. Но Джек не собирался говорить об этом Эриху.
— Сколько времени займет у тебя разговор с папой?
— Думаю, около часа.
Кимберли, одетая в небесно-голубое платье, помогла мужу застегнуть запонки. После встречи с отцом Кимберли в баре клуба они собирались пообедать.
Выходы в свет, пожалуй, стали одной из причин, по которым Джек женился на Кимберли, а она вышла за него замуж. Она лепила из мужа джентльмена. Предлагая Кимберли руку и сердце, Джек откровенно сказал, что надеется с ее помощью стать таким человеком, каким и должен быть ее муж, поскольку пока до этого далеко. Потом Кимберли призналась, что ее заинтересовала идея реализовать на практике свой идеал. Так что идея эта сыграла не последнюю роль в решении Кимберли согласиться на брак с Джеком.
Он понимал, что были и другие, не менее веские доводы. Все-таки на его счету лежало полмиллиона долларов и он намеревался не тратить их, а приумножать. Его безмерное честолюбие не могло не произвести впечатление на Кимберли. Ей также нравились самостоятельность Джека, его твердое желание порвать со своей ужасной семьей. А уж прибор Джека, когда она добралась до него, просто поразил ее своими размерами. Кимберли настаивала, что других ей видеть не доводилось, но Джек полагал, что она с чем-то его сравнивала (может, со статуями в Музее изящных искусств), раз уж понимала, что мужское хозяйство у Джека ого-го.
Впрочем, он чувствовал, что есть и еще одна причина, по которой внимание этой утонченной девушки привлечено к нему. Только чувствовал, так как еще не знал, что обладает талантом лидера. Иной раз Джек подсознательно пускал его в ход, но еще не научился использовать в своих интересах. Людям хотелось видеть в нем только хорошее. Но Джек только учился пользоваться этим даром природы.
Короче, Кимберли с энтузиазмом откликнулась на предложение Джека превратить его в джентльмена. Иной раз он чувствовал, что за это надо платить. Вот и сегодня он не мог выйти на улицу во фраке, но без плаща, шелкового цилиндра и трости. Он знал, что именно так будут одеты отец Кимберли и другие члены клуба. Тем не менее Джек с трудом привыкал к такому наряду.
И в «Коммон-клаб» принимали зятя Харрисона Уолкотта, а не еврея из Калифорнии. Джек подозревал, что его тестю пришлось напомнить не одному из членов клуба о числящемся за ним должке, чтобы обеспечить нужный результат голосования. Безусловно, «Коммон-клаб» не входил в число самых престижных бостонских клубов, но это был клуб джентльменов, а потому прием в него являлся пропуском в высший свет.
Шагая по улицам, вымощенным старыми кирпичами, которые за долгие десятилетия кое-где позеленели и даже стали скользкими из-за покрывших их мха и лишайника, Джек заметил, что не только на нем полный джентльменский набор одежды.
В клубе он сдал в гардероб цилиндр, плащ и трость и по широкой застеленной ковром лестнице поднялся на второй этаж.
Бар переместили туда после принятия «сухого закона». В случае визита федеральных агентов кто-то на первом этаже нажал бы кнопку тревоги, и пока агенты поднимались бы по лестнице, все напитки успели бы слить в ведра, а ведра вылить в раковины. В итоге агентов встретили бы враждебные взгляды джентльменов, потягивающих имбирный эль или лимонад.
Но такого не случилось ни разу. «Сухой закон» мог почувствовать на себе простой люд Среднего Запада, но он мало что изменил в жизненном укладе «бостонских браминов» и бостонских ирландцев.
Харрисон Уолкотт сидел у стойки со стаканом «Старомодного».
— А, Джек! Шотландского?
Джек кивнул. Бармен заметил этот кивок и достал бутылку из шкафчика под баром.
— Как поживает будущая мама?
— Все отлично, — ответил Джек.
— Когда ждем прибавления семейства?
— Мы думаем, в середине апреля.
— То есть Кимберли еще не раздалась, — заметил Уолкотт.
— Она же миниатюрная. Так что скорее всего особо и не раздастся. Доктор не хочет, чтобы она набирала лишний вес.
— Понятно…
Харрисона Уолкотта отличали спокойствие и уверенность в себе. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что Великая депрессия практически не затронула его.
Компания Харрисона Уолкотта «Кеттеринг армс, Инкорпорейтсд» с 1914 по 1919 год работала на пределе производственных мощностей, принося громадные прибыли. Он предугадал катастрофическое падение спроса в 1919 и 1920 годах и вовремя реорганизовал производство, ограничившись изготовлением дорогого охотничьего нарезного оружия. С наступлением Великой депрессии поток заказов практически не уменьшился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124