Дженни Перино выпила вино со слезами на глазах. Слезы текли по щекам, когда она раскладывала по тарелкам спагетти. Все понимали, что она хотела бы видеть в невестках католичку. Но Дженни уже полюбила Синди и радовалась, что ее сын женится на такой хорошей девушке.
По семейной традиции Дженни Перино положила каждому больше, чем он мог съесть, обильно полила спагетти густым мясным соусом и добавила овощного салата из большой деревянной миски. Потом стол обошло блюдо с нарезанным хлебом.
— Мы устроим торжественную свадьбу, — улыбнулась сквозь слезы Дженни.
— И в самое ближайшее время, — добавил Анджело, — мы уезжаем в Европу. Я собираюсь к доктору Гансу. Хочу, чтобы он починил то, что сломано, а потом вернул мне прежнее лицо. Какое былодо пластической операции.
Три года тому назад Номер Один настоял, чтобы Анджело поехал в швейцарскую клинику, где знаменитый хирург должен был убрать с его лица шрамы от ожогов, появившиеся в результате аварии. Хирург же пошел дальше, и Перино получил новое, более молодое лицо. Анджело потом шутил, что редко кому достается второе лицо. С этим лицом Анджело в свои сорок с небольшим выглядел как двадцатипятилетний. Теперь же, изувеченный кулаками наемных бандитов, он вновь превратился в голливудского монстра. Анджело собирался прямо сказать доктору Гансу, что хочет выглядеть на свой возраст, зрелым мужчиной.
— Столько перемен за один год, — подал голос доктор Перино. — Но я уверен, что это к лучшему.
— Не все перемены вам понравятся. — Анджело переводил взгляд с отца на мать. — Мы не собираемся жить в Детройте. Синди и я долго об этом говорили и решили перебраться в другое место.
— Но мы ведь сможем часто навещать вас? — спросила Дженни Перино.
— И мы будем часто бывать у вас, — вставила Синди. — Достаточно часто, чтобы надоесть.
— А детей вы собираетесь заводить? — Улыбка Дженни стала шире.
— Шестерых или семерых, — ответила Синди.
— Вам не нравится Детройт? — спросил доктор Перино.
— Он грязный и опасный.
— Это ненадолго, — заверил ее доктор. — Как только черные поймут, что они взяли верх и это их город, они захотят привести его в порядок. Пока город им не принадлежал, плевать они хотели на то, что в нем творится. Теперь же...
— Есть и две другие причины, — прервала его Синди. — Во-первых... Вы меня извините, ведь это ваш родной город. Но, откровенно говоря, все провинциальные города одинаковы. Побывав в одном, можно считать, что увидел их все. Я хочу жить в Нью-Йорке.
— А вторая причина? — спросила Дженни. — Ты сказала, что их две.
Синди сухо улыбнулась.
— Если мы останемся здесь, нам придется общаться с этими ужасными парвеню, вроде Хардеманов и Фордов. Я этого не вынесу. Не дай Бог оказаться в одном загородном клубе с этим неуклюжим, вечно пьяным Генри Фордом Вторым. Если он прикоснется ко мне, меня просто вырвет.
Анджело усмехнулся.
— Придется нам отсюда уезжать. Или я смогу ее отговорить?
— Ты не захочешь, — покачала головой его мать. — Да это и не нужно. Ты помнишь своего дедушку, Анджело?
— Да, конечно.
— Жаль, что ты не смог поехать на Сицилию и повидаться с ним. Теперь тебе с ним не свидеться, только на небесах. Но, может, стоит все же съездить на Сицилию и...
— Нет, мама, — вмешался доктор Перино. — Возможно, когда-нибудь Синди познакомится с дядей Джеком. Но ехать на Сицилию? Нет. Наша семья не поддерживает отношения с тамошними родственниками.
— Моего дедушку депортировали на Сицилию, — пояснил Анджело. — Он возглавлял одну из семей мафии.
— А мой прапрадед верховодил шайкой грабителей, — улыбнулась Синди. — Откуда еще в нашей семье такие деньги? Честным трудом их заработать трудно.
— У тебя философия циника, — пожал плечами Анджело.
— Не будем о философии. — Дженни Перино глубоко вздохнула. — Тебе пора подумать о главном, Анджело. Ты получил хорошее образование, но стал автогонщиком и едва не погиб. Ты пытался строить автомобили — для других людей. Ты приложил все силы, чтобы помочь старику сохранить контроль над компанией, не твоей, а его компанией, и в результате тебя едва не убили. Сколько же можно? Держись от всего этого подальше! Женись на этой чудесной девушке. Создавай семью, Анджело... вместе с Синди. Это самое важное.
2
— Святой Боже! — воскликнула Бетси ван Людвиг, когда Анджело Перино появился в ее амстердамской квартире. — Ну и разукрасили тебя, Анджело.
— Эмоции перехлестнули через край, мисс Элизабет. — Он откинулся на спинку кожаного дивана и обнял Синди, сидевшую рядом.
— Если ты еще раз назовешь меня Элизабет, я в тебя чем-нибудь запущу. Ты построил для меня автомобиль «бетси». Почему бы не называть меня Бетси?
— Не знаю. Может, и не получается именно из-за того, что «бетси» — автомобиль.
— Это мое имя, Анджело. Пожалуйста... — Она пожала плечами. — Ладно... Опять Швейцария?
— Доктор Ганс говорит, что пластическую операцию можно делать лишь после того, как все заживет, — вставила Синди. — Мы провели месяц в Лондоне. Задержимся в Амстердаме на две недели. Потом поедем на Ривьеру. А уж оттуда... на операцию.
— Я надеюсь, она пройдет удачно, — улыбнулся Макс ван Людвиг.
Бетси не хотела выходить за Макса, а Макс не хотел жениться на ней. Но Хардеманы, особенно Номер Один, настояли на том, что у ребенка должен быть отец. Все, кроме Бетси, — но с ее мнением никогда не считались, — решили, что жена Макса должна побыстрее с ним развестись. Затем Макс женится на Бетси, и таким образом ребенок родится в законном браке. А уже после этого Бетси разведется с Максом, и он сможет вернуться к первой жене. Деньги способствовали согласию всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116