ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Радуйтесь его воскрешению! — Лохтина снова восторженно завопила, вскочила на жалобно застонавший диван и замахала руками, словно крыльями.
Грустная дама в сером платье встала, медленно прошла мимо Лохтиной, взяла стакан чая со столика у окна и так же медленно вернулась на место.
Лохтина выпрямилась на диване, сорвала с лица вуаль и закричала Распутину, как помешанная:
— Унеси меня, ударь меня! Ругай меня как хочешь, плюй на меня! Но не позволяй им осквернять мой путь! Они не должны проходить рядом с твоей праведной сестрой! Если я у тебя, они должны молчать и слушать! А теперь я хочу спать с тобой, прямо теперь я буду спать с тобой!
— Только попробуй, сука! — угрожающе ответил Распутин, встал и принял оборонительную позу. — Только пошевелись, я отшвырну тебя к стене, ты и родных никогда не увидишь!
— Я не понимаю, — снова сказала госпожа Головина, — почему вы намеренно раздражаете Григория Ефимовича?
Лохтина повернулась и коротко презрительно ответила: „Tiens, je troue v?tre facon de poiler assez di?le, madame, vous, vous addressez ? une personne sans la nommer…“
Старая Головина смутилась и делано безразлично вежливым голосом произнесла: „Mille excusses, chere Olga Wladimirowna, je n'avais aucune intention de vous offenser!“
„O, de gr?ce, point d'excusses“ — ответила Лохтина просто и спокойно, как истинная светская дама, но тут же опять начала визгливо кричать и посылать воздушные поцелуи расхаживавшему взад и вперед по комнате Распутину.
Он остановился рядом со мной, указал на Лохтину и произнес с искренней жалостью в голосе:
— Ну пусть она спросит сама себя, почему она разыгрывает эту дурацкую комедию и, кроме того, клевещет на меня, будто я благословил ее на это!
— Кто же, если не ты? — пронзительно закричала Лохтина. Вдруг она начала танцевать, размахивать руками и петь: — Ты мой бог, мой спаситель! Воспоем все ему, падайте ниц!
Внезапно она заметила, что вуаль соскользнула назад и мы ее разглядываем, она мгновенно плотно закрылась, быстро спросив:
— Вы что-нибудь видели?
— Ну хорошо, делай, что хочешь, — махнул рукой Распутин в сердцах. — Я бы свернул ей шею, так она мне противна, изверг! Если бы только она убралась с моих глаз! Я ненавижу эту стерву и ее дьявольский маскарад! Она сумасшедшая, вот и все!
Зазвонил телефон. Распутин подошел к аппарату и начал обычный разговор:
— Ну да, у меня гости, я как раз пью чай. Ты придешь завтра?
Некоторое время он разговаривал с незнакомой собеседницей. Затем быстрее обычного сел на свое место и деревянной ложкой начал есть суп из миски. Некоторые дамы тоже принялись за еду. Дуня принесла огромную кастрюлю и поставила на маленький стол у стены.
— Ну, ешь же суп! — сказал мне Распутин, но я вежливо отказалась.
— Ну, хорошо, так скажи мне, — продолжал он, вытирая ладонью усы, — ты, значит, думаешь, что никого нельзя проклинать?
— Конечно, нет, — ответила я.
— Ну, хорошо, согласен, но как же я могу не проклинать Ольгу, когда из-за нее все начали называть меня Христом?
— Не Христом, а Богом, — закричала Лохтина, — ты и есть живой Бог Саваоф, живой Бог!
— Ну ты видишь сама! Вот и поговори с ненормальной, — вздохнул Распутин.
— Вы все-таки спросите ее, почему она считает вас Богом.
Распутин пренебрежительно дернулся:
— Моя душечка, я уже давно спрашивал! Если хочешь, спроси сама! Она тебе тут же ответит: из-за моих добрых дел!
— Разве достаточно делать добро, — заметила я, — чтобы считаться Богом?
— Попытайся сама образумить ее, дуру, — быстро проговорил Распутин, — можно ли вообще с ней разговаривать? Я охотно бы объяснил ей все, но это же бесполезно!
— А что она ответила?
Распутин грустно махнул рукой:
— Я спросил у нее: спит ли Бог с какой-нибудь женщиной? Есть ли у Бога дети? Но она все время отвечает одно и то же: не пытайся увильнуть, я же знаю, что ты Бог Саваоф!
— Жи-и-и-вой Бо-о-о-г, вечная слава тебе! — пропела Лохтина. — Вы все находитесь в Содоме и не замечаете этого! Одна я в поте лица своего кричу вам об этом, но у вас сердца каменные, и вы не хотите ничего слышать!
— Ах, что же мне с ней делать, с этим извергом? — Распутин встал, но тут же к нему потянулись руки женщин:
— Отец, успокойся!
Зазвонил телефон, Распутин подошел к аппарату. Вошла горничная Дуня, собрала тарелки и обратилась к молодой Головиной:
— Муня, унеси посуду на кухню.
Муня быстро встала и послушно взяла грязную посуду.
— Что за невоспитанность, так обращаться к кому-либо, — возмутилась старая Головина. — Вы могли бы обратиться к моей дочери как полагается, по имени-отчеству!
— Но, мама, оставь, зачем… — тихо прошептала Муня, вернувшись.
— Бог любит работу, — возвестила Лохтина.
— Ну да, ничего особенного, у меня как раз гости… Я пью чай… — говорил в трубку хозяин.
Лохтина неожиданно успокоилась, тихо соскользнула с дивана и отправилась в спальню. Распутин, только что вернувшийся в столовую, дал Муне знак последовать за ней. Быстрыми кошачьими шагами Муня проскользнула мимо сидевших на диване дам за Лохтиной. Та вдруг остановилась у дверей спальни, повернулась и высокомерно сказала Муне:
— Ты что, хочешь не пустить?
Она произнесла это так гордо и властно, что в эту минуту полностью забылась ее шутовская одежда и поведение вообще. Сам Распутин немного смутился, и его голос прозвучал иначе:
— Она не идет за тобой, она только хочет убрать мои рубашки!
— Я не интересуюсь новыми вещами, — презрительно бросила Лохтина. — Мне нужна только твоя, твоя! Я сниму ее с тебя! Если я захочу, я возьму ее, и ты мне ее дашь! Но я должна посмотреть, что там!
Она кинулась в спальню, Муня в несколько прыжков, как кошка, пустилась за ней. Распутин пересек комнату и скрылся за дверьми, плотно прикрыв их за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Грустная дама в сером платье встала, медленно прошла мимо Лохтиной, взяла стакан чая со столика у окна и так же медленно вернулась на место.
Лохтина выпрямилась на диване, сорвала с лица вуаль и закричала Распутину, как помешанная:
— Унеси меня, ударь меня! Ругай меня как хочешь, плюй на меня! Но не позволяй им осквернять мой путь! Они не должны проходить рядом с твоей праведной сестрой! Если я у тебя, они должны молчать и слушать! А теперь я хочу спать с тобой, прямо теперь я буду спать с тобой!
— Только попробуй, сука! — угрожающе ответил Распутин, встал и принял оборонительную позу. — Только пошевелись, я отшвырну тебя к стене, ты и родных никогда не увидишь!
— Я не понимаю, — снова сказала госпожа Головина, — почему вы намеренно раздражаете Григория Ефимовича?
Лохтина повернулась и коротко презрительно ответила: „Tiens, je troue v?tre facon de poiler assez di?le, madame, vous, vous addressez ? une personne sans la nommer…“
Старая Головина смутилась и делано безразлично вежливым голосом произнесла: „Mille excusses, chere Olga Wladimirowna, je n'avais aucune intention de vous offenser!“
„O, de gr?ce, point d'excusses“ — ответила Лохтина просто и спокойно, как истинная светская дама, но тут же опять начала визгливо кричать и посылать воздушные поцелуи расхаживавшему взад и вперед по комнате Распутину.
Он остановился рядом со мной, указал на Лохтину и произнес с искренней жалостью в голосе:
— Ну пусть она спросит сама себя, почему она разыгрывает эту дурацкую комедию и, кроме того, клевещет на меня, будто я благословил ее на это!
— Кто же, если не ты? — пронзительно закричала Лохтина. Вдруг она начала танцевать, размахивать руками и петь: — Ты мой бог, мой спаситель! Воспоем все ему, падайте ниц!
Внезапно она заметила, что вуаль соскользнула назад и мы ее разглядываем, она мгновенно плотно закрылась, быстро спросив:
— Вы что-нибудь видели?
— Ну хорошо, делай, что хочешь, — махнул рукой Распутин в сердцах. — Я бы свернул ей шею, так она мне противна, изверг! Если бы только она убралась с моих глаз! Я ненавижу эту стерву и ее дьявольский маскарад! Она сумасшедшая, вот и все!
Зазвонил телефон. Распутин подошел к аппарату и начал обычный разговор:
— Ну да, у меня гости, я как раз пью чай. Ты придешь завтра?
Некоторое время он разговаривал с незнакомой собеседницей. Затем быстрее обычного сел на свое место и деревянной ложкой начал есть суп из миски. Некоторые дамы тоже принялись за еду. Дуня принесла огромную кастрюлю и поставила на маленький стол у стены.
— Ну, ешь же суп! — сказал мне Распутин, но я вежливо отказалась.
— Ну, хорошо, так скажи мне, — продолжал он, вытирая ладонью усы, — ты, значит, думаешь, что никого нельзя проклинать?
— Конечно, нет, — ответила я.
— Ну, хорошо, согласен, но как же я могу не проклинать Ольгу, когда из-за нее все начали называть меня Христом?
— Не Христом, а Богом, — закричала Лохтина, — ты и есть живой Бог Саваоф, живой Бог!
— Ну ты видишь сама! Вот и поговори с ненормальной, — вздохнул Распутин.
— Вы все-таки спросите ее, почему она считает вас Богом.
Распутин пренебрежительно дернулся:
— Моя душечка, я уже давно спрашивал! Если хочешь, спроси сама! Она тебе тут же ответит: из-за моих добрых дел!
— Разве достаточно делать добро, — заметила я, — чтобы считаться Богом?
— Попытайся сама образумить ее, дуру, — быстро проговорил Распутин, — можно ли вообще с ней разговаривать? Я охотно бы объяснил ей все, но это же бесполезно!
— А что она ответила?
Распутин грустно махнул рукой:
— Я спросил у нее: спит ли Бог с какой-нибудь женщиной? Есть ли у Бога дети? Но она все время отвечает одно и то же: не пытайся увильнуть, я же знаю, что ты Бог Саваоф!
— Жи-и-и-вой Бо-о-о-г, вечная слава тебе! — пропела Лохтина. — Вы все находитесь в Содоме и не замечаете этого! Одна я в поте лица своего кричу вам об этом, но у вас сердца каменные, и вы не хотите ничего слышать!
— Ах, что же мне с ней делать, с этим извергом? — Распутин встал, но тут же к нему потянулись руки женщин:
— Отец, успокойся!
Зазвонил телефон, Распутин подошел к аппарату. Вошла горничная Дуня, собрала тарелки и обратилась к молодой Головиной:
— Муня, унеси посуду на кухню.
Муня быстро встала и послушно взяла грязную посуду.
— Что за невоспитанность, так обращаться к кому-либо, — возмутилась старая Головина. — Вы могли бы обратиться к моей дочери как полагается, по имени-отчеству!
— Но, мама, оставь, зачем… — тихо прошептала Муня, вернувшись.
— Бог любит работу, — возвестила Лохтина.
— Ну да, ничего особенного, у меня как раз гости… Я пью чай… — говорил в трубку хозяин.
Лохтина неожиданно успокоилась, тихо соскользнула с дивана и отправилась в спальню. Распутин, только что вернувшийся в столовую, дал Муне знак последовать за ней. Быстрыми кошачьими шагами Муня проскользнула мимо сидевших на диване дам за Лохтиной. Та вдруг остановилась у дверей спальни, повернулась и высокомерно сказала Муне:
— Ты что, хочешь не пустить?
Она произнесла это так гордо и властно, что в эту минуту полностью забылась ее шутовская одежда и поведение вообще. Сам Распутин немного смутился, и его голос прозвучал иначе:
— Она не идет за тобой, она только хочет убрать мои рубашки!
— Я не интересуюсь новыми вещами, — презрительно бросила Лохтина. — Мне нужна только твоя, твоя! Я сниму ее с тебя! Если я захочу, я возьму ее, и ты мне ее дашь! Но я должна посмотреть, что там!
Она кинулась в спальню, Муня в несколько прыжков, как кошка, пустилась за ней. Распутин пересек комнату и скрылся за дверьми, плотно прикрыв их за собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142