Постоянно поступали сообщения, когда Распутин встал, кто у него был, с кем он вышел из дома и в каком состоянии вернулся.
Из всего многообразия жизни, бесчисленных побуждений, особенностей, слов, настроений и событий, агенты с удивительным трудолюбием выбирали все, что происходило в краткие промежутки времени на пути между воротами и дверью в квартиру, по дороге в баню, церковь или к знакомым.
А в полицейских канцеляриях затем прилагались все усилия, чтобы с помощью сообщений с лестницы реконструировать образ этой такой богатой, пестрой и противоречивой жизни и таким образом на основании педантичных, но в то же время ничего не говорящих, наблюдений создавался своеобразный набросок человеческой личности.
Несмотря на все недостатки, этот портрет, составленный из докладов полицейских агентов, хотя и неполный, неточный, являлся ценным документом, потому что был вообще единственным документальным изображением старца, так как таинственная фигура Григория Ефимовича всегда оставалась непостижимой и недосягаемой не только для проницательных агентов, но и для их начальства, все они пытались уловить сущность наблюдаемого в цепочке ничтожных формальностей, из тысяч мелких наблюдений.
Собрание всех полицейских рапортов о Распутине, этот гротескно искаженный, но все-таки, несомненно, интригующий документ, вскоре превратился в величайшую ценность и переходил из рук в руки: министры, великие князья, принцессы, иностранные послы, дельцы и придворные заранее записывались на него и были счастливы, если им удавалось получить «Записки с лестничной клетки» хотя бы на несколько дней.
Глава девятая
Отец Григорий принимает
Посетитель, позвонивший в квартиру Распутина, сначала видел перед собой пожилую, среднего роста, кругленькую женщину в черном платье и белом платке на голове; Дуня, дальняя родственница старца и в то же время его служанка, мерила вошедшего недоверчивым взглядом серых глаз и спрашивала ворчливым голосом: «Вы приглашены? Да? Ну, тогда входите».
Если гость предварительно не записывался, тогда Дуня подробно узнавала о цели его визита и подвергала настоящему допросу. И только получив исчерпывающие ответы на все вопросы, она в своих стоптанных башмаках проходила через прихожую и исчезала за одной из дверей, чтобы сообщить о госте. Спустя несколько минут, она вновь появлялась и говорила либо: «Григория Ефимовича нет дома», либо: «Григорий Ефимович просит».
Распутин обычно вставал в шесть часов утра и отправлялся к заутрене в Афонское Подворье. Оттуда он приходил домой в сопровождении толпы почитателей, следовавших за ним до самой столовой. Там их уже ждал завтрак; в кругу многочисленных поклонников старец пил чай с черными сухарями, которые особенно любил. Кроме таких постоянных гостей, с которыми старец возвращался поутру из церкви, около восьми утра приходили самые разные посетители.
Почти всегда Распутина можно было застать дома в десять часов утра. Была ли у него перед этим бурная ночь или же до обеда он должен был нанести неотложные визиты, все равно около десяти часов он почти всегда был в своей квартире, ожидая ежедневного звонка из Царского Села.
Если в это время звонил телефон, к аппарату тотчас подбегала Дуня и кричала: «Это номер 646-46», спрашивала сначала недовольным тоном, кто звонит, но узнав, что говорит Царское Село, отвечала уже значительно вежливее и услужливее, что немедленно позовет Григория Ефимовича. После чего громко кричала, чтобы Распутин услышал в рабочем кабинете: «У аппарата Анна Александровна!»
Распутин торопливо подходил к телефону, и были слышны только следовавшие один за другим его короткие вопросы: «Ну, как дела? Ну, что новенького, милая? У меня гости, ну ничего, я приду!»
От содержания беседы с Анной Вырубовой в значительной степени зависело его настроение на первую половину дня. Кроме того, «разговор в десять часов утра» был очень важен для ожидавших в приемной просителей. Едва только било десять часов, как у старца один за другим начинали появляться полковник Комиссаров, князь Андроников, банкир Рубинштейн, доверенное лицо гофшталмейстера Бурдукова, кроме того, множество политиков, и все надеялись уловить то или иное неосторожное слово в разговоре с Царским Селом.
Такие «гости к десяти часам» оставались обычно всего несколько минут, пока не узнавали все, что считали нужным; затем они уходили, быстро спускались по лестнице и уезжали в автомобилях, чтобы побыстрее сообщить заинтересованным компаньонам содержание разговоров с Григорием Ефимовичем.
Тем временем приемная наполнялась просителями и посетителями, располагавшимися на низких скамьях и креслах. Они терпеливо, часто по нескольку часов, ожидали аудиенции у старца, чтобы, наконец, изложив свою просьбу, уступить место вновь прибывшим. С восьми часов утра и до позднего вечера в приемную Распутина валом валили люди. Случались такие дни, когда посетителей было так много, что некоторые вынуждены были ожидать на лестнице; особенно большой наплыв был в праздники. Дочь Распутина рассказывает, что в такие дни даже на улице было полно народа: «Повсюду стояли автомобили, экипажи, длинные очереди людей более бедных сословий. Тогда жильцы дома насчитывали не одну сотню посетителей».
Общеизвестно, что Распутин был любим при дворе, находился на хорошем счету и вследствие этого оказывал значительное влияние на высших государственных и церковных сановников, и это обстоятельство делало его прямо-таки «всемогущим» в глазах бесчисленных чиновников, офицеров, маклеров и политиков, а также людей, находившихся в конфликте со светской или духовной властью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142