Некоторые версии Ветхого Завета используют слова „молодая женщина“ или „девушка“ чаще, чем „дева“. Текст рукописи Исайи, найденный в Кумранской библиотеке, прояснил, что исконно еврейское слово, употребляемое для обращения к женщине, было „alma“, что означает „молодая женщина“. Поскольку стих в оригинале гласит „молодая женщина“, то, скорее всего, это некая девушка, известная Исайе и царю Ахазу. „Alma“ —это, естественно, девушка, достигшая половой зрелости и потому способная выйти замуж, если уже не состоящая в браке, и, в данном контексте, возможно, имевшая отношение к жене царя или к жене Исайи. Но здесь неясно, девственница ли она и, если нет, то была ли она уже беременна. Когда еврейский мазоретский текст Ветхого Завета был переведен на греческий в книге „Септуагинта“, слово „alma“ перевели (по неясным причинам) как „parthenos“, что означает „дева“, вместо „neanis“, буквально означающее „девушка“. Некоторые ученые полагают, что это было сделано в последнем веке перед рождением Христа. Но не существует ни одного греческого манускрипта, заимствованного у евреев в дохристианские времена, который явно свидетельствовал бы об этом. Следовательно, невозможно определить, кто изменил это слово и затем интерпретацию Исайи 7:14, и было ли это сделано евреями до рождения Иисуса или христианами после появления Иисуса, с целью подделать текст „Септуагинты“ и привести перевод в соответствие с доктриной непорочного зачатия. (Позднее издатели „Септуагинты“ исключили слово „parthenos“ и восстановили слово „neanis“, чтобы согласовать греческие тексты с еврейским оригиналом.) В любом случае, греческий перевод „parthenos“ (дева) все же означал бы, что женщина, будучи девственницей, естественным образом сойдясь со своим мужем, зачнет ребенка — Еммануила. Поскольку ученые не находят согласия по вопросу личности ребенка, в большей степени это может относиться к князю Давидову, который спасет Иудею от ее врагов. Что действительно спорно в Исайе 7:14, так это не способ зачатия и не пророчество о Мессии — мессианизм еще не подошел к моменту ожидания единого будущего царя, — но скорее координация по времени рождения божественного ребенка с событиями Месяца Плодородия. Итак, в окончательном рассмотрении ни еврейский, ни греческий варианты Исайи 7:14, не относятся к непорочному зачатию, о котором писал Матфей, также и в еврейском понимании этого стиха не было ничего, что несло бы идею о зачатии от Святого Духа или выражало христианское верование в непорочное зачатие Иисуса. По мнению ученого-иезуита Раймонда Брауна, эксперта по преданиям о его младенчестве, уже одно размышление над отрывком из Исайи 7:14 изменяет впечатление о существующем веровании христиан в непорочное зачатие Иисуса (Brown, „The Birth of the Messiah“, pp. 143-53). Дальнейший анализ повествований о младенчестве (Мат. 1-2; Лука 1-2) и родословия от Луки (полагают, что последнее было включено в третью главу Евангелия, когда первые две уже были закончены) относительно всего остального Нового Завета ставит под сомнение достоверность концепции непорочного зачатия. Мессия ожидался в завершение еврейской истории. Тем не менее в Израиле не было никаких ожиданий непорочного рождения, как не было подобных намеков и в новозаветной литературе (помимо повествований о младенчестве) на то, что кто-либо знал о рождении Иисуса без помощи земного отца. Евангелия проповедовались в течение многих лет без всякого упоминания о непорочном зачатии и в писаниях Павла эта тема также никогда не затрагивалась. Крещение Иисуса является начальным пунктом самых ранних церковных проповедей, как это видно из Павловых „Посланий“ и „Деяний Апостолов“. Марк начинает с этого же момента, что и Иоанн, — продолжая небольшую вводную главу о предсуществовании Слова. Матфей и Лука пишут о рождении Иисуса в рассказах о младенчестве, но не упоминают о нем вновь в своих Евангелиях. Если повествования о детстве (которые, возможно, были сочинены после писаний о миссии Иисуса) были взяты как предисловия к Евангелиям от Матфея и Луки, тогда ясно, что эти Евангелия также, по-видимому, начинаются с крещения Иисуса. Вопреки их помещению во вступительную главу, события рассказов о детстве, похоже, не совпадают у Матфея и Луки; и ни один из персонажей их писаний, видимо, не имеет понятия о чудесных обстоятельствах рождения Иисуса, даже его сестры, братья и мать, оказывается, не знают о непорочном зачатии Иисуса. Более того, у Марка 3:21-31, и особенно в строфах 3:20, 21, предполагается, что они видели в нем в большей мере такого же, как они сами: „Он опять пришел домой, и вновь собралась такая толпа, что они даже не могли трапезничать. Когда его родные услышали об этом, они пошли взять его, объявив, что он вышел из себя“ (перевод дается согласно „Иерусалимской Библии“). Если бы они имели представление о чудесном зачатии, то вряд ли сочли его поведение несообразным с его миссией. В Новом Завете нет ни одного утверждения, указывающего на то, что Иосиф был приемным отцом или законным опекуном. Излагая родословие от Матфея, старая синайско-сирийская версия Нового Завета (важный греческий манускрипт, основанный на ранних источниках от конца второго или начала третьего столетия) говорит: „…Иаков родил Иосифа; Иосиф, кому отдана была Мария, девственница, родил Иисуса, который назван Мессией“. В следующей части относительно Иосифа (Мат. 1:18-25) синайско-сирийская Библия гласит: „Она принесет тебе сына… и он взял свою жену, и она принесла сына, и он дал ему имя Иисус“
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81