Прозвище всем
жутко понравилось. Тепрь меня иначе не называли.
- Снюсь, завта едем на овощную базу.
- Это тебе не сниться, там работать надо!
Я впадал в бешенство и в отместку снился им всем сразу после работы
на овощебазе. Я тогда начинал осваивать коллективные сны на несколько
абонентов. Причем снился в обстановке той же овощебазы. Так сказать, от-
рабатывал с ними вторую смену, доводя до полного изнеможения. Наутро да-
мы выглядели усталыми и на время прекращали разговоры о моих проделках.
Впрочем, они втайне гордились мною как достопримечательностью, хотя
полагаю, что способность шевелить ушами вызвала бы не меньший восторг.
"Иногда ко мне подкатывались с личными просьбами, чтобы я приснился
тому или иному мужчине, чаще всего мне неизвестному, но не просто так, а
в компании с просителницей. Сон обсуждался детальнейшим образом. Дамы
становились ласковыми.
- Снюсь, надо присниться в театре оперы и балета, пожалуйста! Мы бу-
дем сидеть в пятом ряду. Желательна "Травиата", Снюсь, что тебе стоит? Я
буду в центре, а вы с ним по бокам. Я тебе его покажу, он внашем инсти-
туте работает... На мне будет голубое платье, ты выдел, я в нем была на
Восьмое марта...
- И что же ты будешь говорить? - сонно спрашивал я.
- Я сама скажу! Ах да... Я скажу ему, чтобы он через неделю на инсти-
тутском вечере пригласил меня танцевать.
- Сложный заказ, - говорил я. - Дорого обойдется.
- Ну, Снюсик, милый!
И я снился указанному лицу в театре оперы и белета. В перерыве мы пи-
ли коньяк в буфете, и я рассказывал ему о той, которая...
Я работал добросовестно, хотя плата была чисто символической. Позже,
на институтском вечере, я замечал, что сон оказался в руку, и испытывал
некоторую гордость. Хоть так я мог быть полезен ближним.
Должен сказать, что самым сложным в упомянутом сне было как раз ис-
полнение "Травиаты", а не сводничество. Я не жалел красок. Обидно, что
тираж сна в те времена был весьма ограничен.
Вскоре моими сособностями заинтересовались всерьез. Мне посоветовали
сходить к психиатру, но обследование ничего не дало. Выяснилось, что я
сугубо нормален. Врач был несколько разочарован, да и я тоже. Откровенно
говоря, мне хотелось бы иметь хоть какой-нибудь сдвиг, говорящий о моей
исключительности. Но все тесты подтвердили мою полную заурядность. Меня
просили быстро назвать фрукт, и я говорил: "яблоко"; поэта - и я гово-
рил: "Пушкин"; город - и я говорил: "Москва". Знаю, что многие на моем
месте попытались бы схитрить и придумать нечто нетривиальное. Но я ста-
рался быть честным.
В завершение сеансов обследования я приснился психиатру в виде полно-
ценного психа. Он совершенно обалдел.
- Видите, ведь получается, получается! - говорил он на утро. - Вы
выглядели типичным параноиком. Значит что-то есть!
- Я просто умею сниться.
- Просто! - застонал он, хватаясь за голову.
Убедившись, что я безвреден, мне понемногу стали создавать популяр-
ность. Я отнесся к этому легко. Пока мне было интересно. Я летел ку-
да-то, ни о чем не задумываясь, испытывал все новые возможности своего
дара.
Меня пригласили выступить по телевидению в программе "Народное твор-
чество". Очевидно, мою способность решили числить по разряду художест-
венной самодеятельности.
Перед выступлением редактор долго говорил со мною. Я должен был отве-
тить перед телекамерой на ряд вопросов: кто я такой? Откуда взялся? - а
затем пообещать телезрителям небольшой сон с моим участием.
- А вы сможете присниться всем сразу? - тревожно спросил он.
- Постараюсь, - пообещал я, не слишком задумываясь о дальнейшем.
Он стал в деталях планировать предстоящий сон и умолял меня не делать
никаких отступлений. Он настаивал, чтобы я приснился у токарного станка
под огромным плакатом.
- Зачем? - спросил я.
- Ну что вам стоит! Суть не в этом. Главное - это продемонстрировать
ваше умение.
- Я никогда в жизни не работал на станке, - сказал я.
- Хорошо. Тогда у чертежной доски.
После выступления я приснился телезрителям у чертежной доски в белом
халате конструктора. Было немного боязно: впервые я снился такой огром-
ной аудитории. Конечно, я не знал всех в лицо и перед сном просто предс-
тавил себе наш город с его каналами и проспектами, домами, старыми ком-
мунальными и новыми кооперативными квартирами, в которых спали мои нез-
накомые сограждане. Я в тот миг любил сограждан. Между прочим, это необ-
ходимое условие для того, чтобы сон дошел, но далеко недостаточное.
Единственная вольность, которую я себе позволил, - это рисунок на
чертежной доске. Он был живым. Там я тоже показал себя, но одними штри-
хами, как в мультфильме. Я носился по ватману и строил смешные рожи, ос-
таваясь в то же время рядом с доскою с рейсшиной в руках.
На следующее утро я стал знаменит.
Особенно трудно было ехать на эскалаторе метро. Пока я поднимался или
спускался в течение двух-трех минут, стоя неподвижно, как истукан, вся
проезжавшая навстречу по другому эскалатору вереница людей пялила на ме-
ня глаза и даже орала:
- Вот он! Вот! Смотрите!
- Кто? Где?
- Ну этот... Вчера показывали, помните? Кувыркался на доске.
- Который снился, что ли?..
В лаборатории меня встретили как героя. Все очень интересовались,
сколько мне за это заплатили. Заплатили мне восемь рублей. Это был гоно-
рар за телевизионную передачу. Сон мой не оплачивался, потому что таких
ставок не было.
После этого меня стали возить по домам культуры и близлежащим совхо-
зам.
1 2 3 4 5