ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И в то же мгновение охранник увидел на экране монитора нечто невероятное: за спинами «телохранителей» возникло пульсирующее облако, в котором замелькали густые черные и белые пятна; черных было больше, пятна сталкивались, расходились и опять устремлялись друг на друга. С ужасом Никодим Иванович обнаружил, что внутри облака сгустки белого и черного постепенно преображаются в человеческие лица, только прозрачные… Лицо, которое возникло из белого пятна, приблизилось. Это был лик молодого мужчины, иконописно прекрасный и мужественный, возле правого уха у него было маленькое родимое пятно в виде бабочки. Вокруг него клубились, надвигаясь со всех сторон, другие мужские лица, тоже исполненные неземной красоты, но искаженные страстями, обуревавшими их, – злобой, яростью, жаждой расправы. Красота их была отталкивающей. У левого уха каждого из них ликов тоже было родимое пятно, но разглядеть его Воротаев не мог: какая-то клякса.
«У них борьба, сражение, – пронеслось в сознании охранника. – И белого черные побеждают…» Все это длилось несколько мгновений. «Бред, – сказал себе Воротаев. – Нервы… Галлюцинация. – Он выключил монитор. – Чушь… Ничего этого не было». Командир группы охраны снова успокоился, движения его стали быстрыми и четкими. В течение двух-трех минут он вывел из строя всю систему сигнализации музея и по всем каналам, включая внутренний, прервал телефонную связь особняка во Втором Зацепном переулке с внешним миром и поспешил в подвальный этаж музея. У двери оглянулся: Федор Рябушкин и Остап Цугейко лежали возле стола в тех позах, в которых сразил их напиток под названием «Абсолют». Нетронутая закуска, початая бутылка. Воротаев вернулся к столу, закрутив на бутылке пробку, сунул ее в свою кожаную сумку, туго набитую мешками из тонкой парусины, и вышел с ней из комнаты.
Было пять минут восьмого, когда охранник Николай Якименко, скучавший в своей наружной будке возле ворот музея, услышал, как в телефонном аппарате внутренней связи коротко тренькнуло. Николай поднял трубку – мертвое молчание, ни единого эфирного звука или шороха. Он набрал номер помещения охраны – в ответ глухота. Телефон не работал – сломался или был отключен. Николай схватил трубку городского телефона – гудок отсутствовал. «Вырубили. Да что там, твою мать, происходит?» Он приоткрыл дверь и огляделся. Второй Зацепный был пуст – ни машин, ни прохожих. Переулок был тупиковым, на противоположной стороне кладбище, где уже давно не хоронят. Возле будки стоял синий фургончик с затемненными стеклами – «Мерседес-бенц» А 816 ЕН, РУС 77. «Отделение милиции за три квартала. Рвануть туда? Нет, не имею права покинуть пост. Чё делать-то? Добежать до ребят в дежурке?» И тут Николай увидел, что парадная дверь в глубине особняка открылась и из нее вышел Никодим Иванович Воротаев. «Фу ты, Иваныч! – обрадовался молодой охранник. – Значит, все в норме».
Между тем командир смены быстро пересек цветник перед домом и направился к калитке. Николай Якименко по высоким ступенькам сторожевой будки стал спускаться навстречу своему командиру и… замер на предпоследней ступеньке – на него было направлено дуло пистолета.
– Коля, – спокойно и тихо сказал Никодим Иванович, только глаза у него были незнакомые, неузнаваемые: в них чудовищно расширились зрачки. – Коля, спускайся и будешь делать то, что я тебе скажу.
Мысль бывшего спецназовца была мгновенной: упасть на землю, собравшись в клубок, перевернуться, вскочить на ноги – и дальше по обстоятельствам… Но старый Воротаев знал приемы, которыми владели охранники музея, – ведь тренировались вместе, хотя Никодим Иванович, ссылаясь на возраст, больше наблюдал за молодыми коллегами. Уловив первое движение Николая, молниеносно повернулся к нему боком…
– Дурак! – успел услышать Николай Якименко голос Воротаева.
Выстрел был безукоризненно точен – в центр лба. Оглядевшись по сторонам, Никодим Иванович сунул пистолет в карман пиджака, подхватил безжизненное тело молодого охранника под мышки и потащил его в открытую калитку. Труп был невероятно тяжел, что-то ёкало в животе убитого – как селезенка у загнанной лошади. Воротаев еле подавил приступ тошноты. С трудом, тяжело дыша, он отволок свою жертву в кусты сирени и бросил там. После этого Никодим Иванович подбежал к синему фургону с затемненными стеклами, на бегу доставая из кармана брюк ключ от машины. А «телохранители», Евгений и Станислав, уже несли через залы музея к выходу по тяжелому мешку из тонкой парусины.
За дырявой кладбищенской оградой на развалинах старинного склепа в это время бражничали два местных бомжа, которых братья по классу знали под кличками Седой и Грач. Сегодня день выдался удачный: на трапезу друзья прибыли с четырьмя бутылками дешевого портвейна «Южный», по семьсот граммов каждая, и с закуской изрядной: хлеб, колбаса, помидоры, плавленые сырки – аж шесть штук! Обычно выпивку и еду закупал Седой, принципиально приобретая все отечественное, потому что был патриотом. По его твердому убеждению, многострадальную страну окончательно загубят демократы. Когда была выпита вторая бутылка портвейна, Седой, пережевывая колбасу с куском черного хлеба, сказал прочувствованно:
– Хорошо-то как здесь, Господи!
– Я думаю, в самый раз пора по следующей заглотить, – философски заметил Грач.
– Давай, – согласился Седой.
Грач потянулся было к третьей бутылке, и в это время совсем рядом грохнул выстрел. Развалины склепа, на которых пировали Седой и Грач, были напротив музея, а рядом, в бетонном заборе, в густых зарослях бузины, – большой лаз с рваными краями;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики