Многочисленной армии, даже существующей за счет оккупированной страны, очень быстро начинал угрожать голод, если только она не поправляла свои дела, заняв город с большим запасом продовольствия. Тактика Карла V состояла в том, чтобы изматывать вражеские войска в чистом поле, избегая завязывать сражения и заботясь о том, чтобы прочно удерживать за собой как крепости, так и просто хорошо укрепленные города. И эта тактика едва не привела к катастрофическому концу поход Черного Принца, который, выступив с побережья Ла-Манша, только с большим трудом, даже не вступая в бой, сумел добраться до Бордо, столицы английской Гиени.
Наиболее верные данные, видимо, можно получить из отчетов, касающихся выплаты жалованья и содержания войск. Из них мы узнаем, например, что на первой стадии Столетней войны общая численность войск, собранных королем Франции, ни разу не превысила двадцати пяти тысяч человек, распределенных между различными отрядами и гарнизонами. Заметим, что численность английской армии, вступившей во Францию, должно быть, не достигала и половины этого числа. В весьма значительном английском наступлении 1417 г. задействовали максимум – по цифрам, названным в Muster roll (списки личного состава), – тысяча восемьсот тяжеловооруженных всадников и шестьсот лучников, к которым следует, правда, прибавить пополнение всяким иным, весьма различным контингентом, так что общая численность, возможно, и достигала десяти тысяч человек.
Правда, финансовые отчеты говорят лишь о численности войск, которым выплачивал жалованье король, и, следовательно, желая самостоятельно составить перечень, надо включить в него и «отряды», набранные капитанами и находившие средства к существованию на самой войне. Однако порядок приведенных выше чисел от этого практически не изменится: в таких отрядах очень редко насчитывалось даже по несколько сот человек. Так, в 1428 г. в войске, которым командовал Жан де Бюэй (Юноша), имелись в наличии… всего-навсего двадцать один тяжеловооруженный всадник (в их число входили и оруженосцы) плюс столько же пеших лучников. Да и несколькими годами позже, когда на вершине своей военной карьеры Жан де Бюэй командовал исключительным для тех времен по численности отрядом, там было всего сто восемь «копий» (примерно триста всадников) и триста лучников.
Таким образом, можно смело утверждать, что даже в крупнейших битвах этой войны участвовали весьма немногочисленные войска. Тщательное изучение полей боя позволяет определить, с относительно слабой погрешностью, численность стоявших на них войск. Так хотя Монстреле пишет, что две армии, встретившиеся в 1415 г. под Азенкуром, насчитывали около ста пятидесяти тысяч человек, на деле с каждой стороны сражалось не более шести тысяч воинов. В решающем бою при Кастильоне, после которого Гиень попала во власть короля Франции, в каждом из войск было от шести до семи тысяч солдат.
Еще более удивительной представляется нам численность гарнизонов, в задачу которых входила защита наиболее стратегически важных городов и крепостей. Так, до прихода подкрепления, приведенного Жанной д'Арк, в Орлеане насчитывалось приблизительно семьсот тяжеловооруженных всадников, которые в течение семи месяцев доблестно отражали все атаки англичан и даже сумели произвести несколько вылазок (правда, и в осаждавшей армии состояло на довольствии, самое большее, три с половиной тысячи солдат). И ведь здесь речь идет об исключительном эпизоде, потребовавшем и от той и от другой стороны весьма серьезных воинских усилий. В сравнении с этими цифрами, численность обычного гарнизона выглядит особенно жалко: в 1436 г. Руан, оплот английского господства во Франции, охраняли два (!) тяжеловооруженных всадника, двенадцать пехотинцев и тридцать восемь лучников. В Кане, другой англо-нормандской столице, было три конных солдата в полном вооружении, двадцать семь пеших и девяносто лучников… Нечего и удивляться, если менее значительные крепости было поручено охранять пяти или шести воинам в полном вооружении или десятку лучников, и легко объяснить себе, каким образом кучке осаждавших иногда удавалось «застать врасплох» и взять крепость, казавшуюся неприступной: ее гарнизон никак не мог одновременно защищать все укрепления со всех сторон.
Подобные цифры настраивают на не слишком серьезный лад, и потому так трудно сопоставить эти сведения с рассказами о том ужасе, который мог сеять вокруг себя даже небольшой отряд «наемников». Но объясняется-то все просто: мы видим картину в искаженной перспективе, с поправкой на развитие военного искусства в течение трех столетий, между тем как, по вполне справедливому замечанию, «с точки зрения произведенго эффекта и в сравнении с армией в целом, один-едиственный тяжеловооруженный всадник и три лучника соответствовали тому, что сегодня представляет собой взвод кавалерии или пехоты под командованием офицера, то есть от шестнадцати до двадцати конных, от двадцати пяти до пятидесяти пеших. Если в документе тех времен мы читаем об осаде города, то можем быть уверены: шестидесяти бойцов было вполне достаточно на таком же отрезке стены, на каком сегодня потребовалось бы от пятисот до восьмисот человек. «Отдельный. человек еще более утратил свою относительную ценность, чем су или денье». Эволюция армии в последнее время придает еще большую силу этим разумным замечаниям, датируемым концом прошлого века.
Тесно связанная со всеми аспектами жизни рассматриваемой эпохи военная каста тем не менее составляет в обществе времен Жанны д'Арк особую группу, которой восхищаются, но одновременно боятся и ненавидят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99