— И. Д.). …Иден имеет в виду поставить Москву в известность, что британское правительство будет поддерживать Германию и Италию с целью окончания войны в Испании. …Если даже СССР не согласится на некоторые разумные требования, то примет все меры, чтобы не быть вовлеченным в войну. Исходя из этого, Лондон надеется убедить СССР согласиться на компромиссное предложение о создании либерально-консервативного коалиционного правительства в Испании, Если Москва откажется, Франция и Англия постараются прийти к соглашению с Германией и Италией».
Еще одна весточка из Вашингтона: «На заседании кабинета 21 января помощник Государственного секретаря США Хэлла Мур сообщил, что на основании всех данных сохранение мира в 1937 году почти исключено. Гитлер потребовал, с чем согласился и Муссолини, ускорения победы Франко. Будут посланы лучшего качества танки и артиллерия с обслуживающим персоналом из немцев. До обратной пересылки испанского золота в Испанию, Германия и Италия ни на какое соглашение не пойдут. В этом вопросе Англия стоит на стороне фашистов, а Франция — против… По словам Мура, Идеи все более открыто выступает на стороне Франко».
Весь абзац Сталин отчеркнул жирным карандашом. О каком золоте идет речь? Видимо, о том, которое правительство республиканской Испании передало на хранение Москве.
28 мая 1934 года за подписью Артузова Сталину доложено сообщение об опытах в Германии в области авиационного моторостроения и других областях военного значения.
Сталин хотел кому-то расписать это письмо, даже начал «Под», но, передумав, зачеркнул и написал: «Мой архив».
Бывали и казусы. Вот совершенно уникальный как по своему характеру, так и по реакции Сталина, документ, доложенный 13 января 1935 года. Приведем его главную часть почти полностью.
«ИНО ГУГБ получены следующие сведения о военных приготовлениях Германии: недавно во всех германских газетах было помещено сообщение о вынужденной посадке на германской территории из-за тумана трех польских самолетов.
Причина, однако, была вовсе не в тумане. В октябре месяце 1934 года в Берлин прибыла польская военная делегация, которой демонстрировали секретные военные изобретения. Были показаны задержка автомобилей на участке Берлин — Цоссен, где имеется для этого специальная установка, и выключение с земли мотора самолета в воздухе. По договоренности с немцами, поляки выслали для проверки этого изобретения три своих самолета, которые были снижены около Эльбинга. В Эльбинге открыто стоят обыкновенные антенны ультразвуковой установки, предназначенной для снижения самолетов.
В связи с этим изобретением в Германии ведется усиленными темпами работа в области замены обыкновенных авиамоторов дизельными моторами».
Сообщение, подписанное заместителем начальника ИНО ГУГБ Берманом, не на шутку всполошило Сталина. Он написал две резолюции: одну на документе «Для членов КО. 13.1», а вторую на отдельном листке: «1) Всю лишку денег в наметках НКО выделить в фонд при СНК по: а) внедрению дизель-мотора в авто— и авиадело в кратчайший срок (подчеркнуто дважды) б) изобретению установки для остановки автомашин и снижению самолетов в кратчайший срок (подчеркнуто дважды)».
Мер по перепроверке этого сообщения не предусматривалось. Оно оказалось дезинформацией, на удочку которой попался Сталин, и были выброшены огромные деньги. Не исключено, что при расправе над Берманом ему припомнили и этот факт.
Далее следует множество прочих французских, английских, американских, японских и прочих документов, агентурных донесений, поступавших из Германии, Франции, Польши и других стран, которыми мы не смеем утомлять читателя. Все они, даже те, которые по своему содержанию не относятся непосредственно к СССР, в той или иной мере затрагивают его интересы и свидетельствуют о нарастающей угрозе новой войны и иностранной военной интервенции. Разведка делала свое дело, Сталин добросовестно вчитывался в поставляемую ему информацию и делал соответствующие выводы. Вполне понятно то напряжение, которое он испытывал, знакомясь с почти ежедневно поступавшими донесениями о военной угрозе.
В то же время иногда поражает равнодушие, которое он проявлял к оценкам компетентными иностранцами внутренних проблем Советского Союза. Это касается, например, национального вопроса, оценки его собственной личности, лиц, симпатизирующих загранице, антисоветских элементов внутри страны и т.д. Но, скорее всего, он здесь больше полагался на доклады Секретно-политического отдела ОГПУ—НКВД, нежели на мнение иностранцев, приводимое в докладах разведки. Его, конечно же, больше всего беспокоила военная опасность, и, исходя из этого, он строил свою внешнюю и внутреннюю политику.
К сказанному в этой главе мне бы хотелось добавить следующее (не в защиту Сталина, а для объективности): из книги в книгу кочуют хулиганские резолюции Сталина, изобилующие нецензурными матерными выражениями. Надо сказать, что я ознакомился с сотнями сталинских документов. И ни в одном из них подобных резолюций не нашел. Может быть, они и есть где-нибудь, но, к сожалению, авторы упомянутых книг, не ссылаясь на архивные источники, добросовестно переписывают эти резолюции друг у друга, смакуя их.
Что касается тех документов, с которыми мне удалось ознакомиться, то, пожалуй, самая резкая отповедь Сталина содержится в телеграмме, направленной в октябре 1941 года в Тбилиси генералу Козлову по поводу предложения английского генерала Уэйвелла о совместных действиях английских и советских войск: «Тбилиси Козлову. По поводу предложения генерала Уэйвелла сказать, что вопрос может решаться только правительствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159