Имелся в виду СССР, несмотря на соглашение 1942 года.
Ну что же, если с нами действовали не по-джентльменски, приходилось и нам не по-джентльменски проникать в чужие секреты.
После открытия Второго фронта вслед за наступающими войсками союзников, а иногда и обгоняя их, по территории Германии двигалась специальная группа, состоящая из разведчиков и специалистов в области ядерной физики, именовавшаяся миссией «Алсос». Ее задачей было выявить, разыскать и вывезти в США крупных немецких физиков, что она успешно и проделала. Представлявшие особый интерес физики Вернер Гейзенберг, Отто Ган, Макс фон Лау и другие известные немецкие ученые были переправлены в Америку и начали работать на новых хозяев.
После капитуляции Германии подобная группа, по указанию Сталина, была сформирована и в СССР. В нее вошли Харитон, Арцимович, Флёров, Кикоин, Головин, а также несколько разведчиков. Возглавил ее замнаркома внутренних дел, известный инженер и организатор производства А.П. Звенягин.
К сожалению, американцы уже успели «почистить» Германию. Советской стороне достался лишь Нобелевский лауреат Густав Герц, специалист по металлургии урана Николай Риль, фон Арденне и другие менее значительные фигуры. Зато в наши руки попала большая партия вывезенной немцами из Конго окиси урана (в количестве более 100 тонн). Впоследствии она использовалась как сырье для производства плутония. Кроме того, залежи урановой руды в Судетских горах на территории Германии и Чехословакии попали под наш контроль.
* * *
2 июля 1945 года Сталин, Молотов, Берия, а также Курчатов были проинформированы (по шифртелеграмме Квасникова) об ориентировочной дате взрыва американской атомной бомбы (10 июля) и ознакомлены с ее кратким описанием.
Однако наступило 10 июля, прошло еще несколько дней, а ожидаемого взрыва не было, как и информации о нем.
18 июля 1945 года открылась Потсдамская конференция глав трех союзнических государств — СССР, США и Великобритании. И именно к ее открытию американцы подготовили «эффектный номер» — известие о том, что испытание атомной бомбы прошло успешно. Оно состоялось рано утром 16 июля, а телеграмму об этом Трумэн получил (с учетом разницы во времени) в ночь на 18-е, перед самым открытием конференции. Он себя чувствовал «на коне». Как сообщить об этом Сталину? Договорились с Черчиллем сказать ему о бомбе в общей форме, как бы между прочим, и проследить за его реакцией.
Вот как об этом свидетельствует дочь президента США Маргарет Трумэн:
«Мой отец… подошел к советскому лидеру и сообщил ему, что Соединенные Штаты создали новое оружие „необыкновенной и разрушительной силы“. Премьер Черчилль и государственный секретарь Бирнс находились в нескольких шагах и пристально следили за реакцией Сталина. Он сохранил поразительное спокойствие… Мой отец, г-н Черчилль и г-н Бирнс пришли к заключению, что Сталин не понял значения только что услышанного…»
А вот как отозвался об этом эпизоде У. Черчилль:
«Сталин не имел ни малейшего представления, насколько важно то, что ему сообщили…»
Есть еще один вариант, согласно которому Черчилль или Трумэн сказал: «Этот азиат ничего не понял».
Но «азиат» все прекрасно понял, он был уже готов к подобному известию, поэтому и был спокоен.
Когда после открытия конференции он вернулся в свою резиденцию, то в присутствии Г. К. Жукова рассказал Молотову о состоявшемся разговоре с Трумэном по поводу бомбы. В конце беседы он, чуть улыбнувшись, заключил:
—…Они посчитали, что я не оценил значения того, чего достигли американцы, и потому печально разочаровались моей реакцией. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении наших работ по атомной программе…
Однако в тот вечер звонок из Потсдама не застал на месте руководителя Лаборатории № 2, и тогда Сталин попросил соединить его с Берией. Воспроизводим этот короткий телефонный разговор по воспоминаниям одного из сотрудников разведки, находившегося в тот момент в кабинете Берии:
— Здравствуй, Лаврентий. Тебе что-нибудь известно об испытаниях американской атомной бомбы?
— Да, товарищ Сталин. По нашим данным, ее должны были испытать неделю назад, но результатов взрыва мы пока не имеем.
— Тебя дезинформировали, Лаврентий. Американцы провели испытание два дня назад. А теперь вот господин Трумэн пытается оказать на нас давление. Мы, Лаврентий, — Сталин говорил медленно, подчеркивая каждое слово, — не должны допускать, чтобы Америка могла иметь военное превосходство и шантажировать нас. Скажи товарищу Курчатову, чтобы он поторопился со своей «штучкой», и спроси, что необходимо ему для этого? Его предложения мы рассмотрим в самое ближайшее время…
— Разрешите доложить, товарищ Сталин? — протянул в ответ Берия.
— Нет, Лаврентий, мы послушаем тебя дома, в Москве. До свидания!
Разгневанный Берия вызвал к себе начальника разведки Фитина и набросился на него:
— Только что звонил из Берлина товарищ Сталин и сообщил, что испытания атомной бомбы прошли не десятого июля, как сообщил вам Антон (Квасников), а два дня назад. Он же липует у вас! Это ты как расцениваешь?
Фитин пытался оправдаться, защищал Квасникова, уверяя, что тот никогда не липует. Ему с трудом удалось смягчить гнев Берии, и тот, успокоившись, приказал немедленно добыть информацию о результатах испытаний.
* * *
Менее чем через месяц после испытания атомной бомбы весь мир потрясло известие о ее боевом применении. Шестого августа 1945 года, в 8 ч. 15 м., по приказу американского президента Трумэна первая атомная бомба под издевательским названием «малыш» была сброшена с самолета, носившего в честь матери пилота имя «Энола Гей», на японский город Хиросима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159