Неужели ты полагал, что я хочу создать тематический парк развлечений? Ты оскорбил память женщины, которую я люблю. Тебе следовало получить инструкции из места моего размещения по поводу первых трех. Там был один момент, очень важный момент. И ты им пренебрег.
Властелин, Нельсор, наставник, мой ментор. Прости меня, если программа дала сбой. Я понял так, что убийство Алис – это высшая ценность Вселенной, как можно заключить, исходя из твоего собственного примера. Смотри! Видишь, как эта, последняя, бьется, чтобы избежать твар-виселицы? Она обобщила опыт двух сестер, поняв, что важен не сам твар, не его физическое положение, но последовательность столкновений. Ей удалось проанализировать предыдущие смерти. Смотри, как ей приходится корчиться – и ее компаньону вместе с ней, – чтобы увернуться от падающих фрогбартов, высоко подпрыгивать над нижними ветвями грайда? Когда бропплы стали кататься вокруг них, она знала, как под них подныривать – и стоять совершенно прямо до тех пор, пока вонджит не исчерпает свою энергию. Видишь, где джанкел порезал ей руку? И даже теперь она должна пройти по тропе вума. Какая грация в ее тяжелом дыхании, окровавленном теле, разорванных одеждах, в стекающем с нее поте. Ей еще остается слиф и пара бегущих когтей. Скажи, чем это отличается от той травли, которую ты устраивал прежним Алисам? Каким образом я извратил твое намерение? Когда ты не смог функционировать, я был горд взять на себя твою роль. Мне жаль, если...
Айдон, то, что я сделал с тремя первыми Алисами, сломило меня. Я ушел в свое второе безумие из-за своих действий, все еще оставаясь неудовлетворенным. Даже хуже, чем неудовлетворенным. Я ненавидел их, верно, и это облегчало мою задачу, когда мне пришлось сделать то, что я сделал, чтобы узнать определенные вещи. И все же это травмирует меня, особенно сознание того, что я не узнал того, что хотел, хотя это и сузило поле поисков. Тебе следовало вызвать меня, когда пришла четвертая, пятая, шестая. В их прохождении были данные, которые мне необходимы, – и теперь они потеряны для меня!
Нет, это не так, повелитель! Я записал их! Ты можешь призвать их! Вернуть их назад! Погнать их дальше! Я проделывал это много раз – для практики. Я даже заманивал посторонних – для свежих ощущений. Я совершал обряд умирания Алис снова и снова, во имя тебя – надеясь, что это поможет тебе восстановиться. Я оставался верен твоим ритуалам... Что? Ты не применял эту последовательность команд со времен корабля... Ты хочешь отправить меня на покой? Не делай этого! Я еще не сказал тебе одной важной вещи! Я...
Уходи, Айдон. Уходи. Мне надо избавиться от твоего утомительного присутствия, ибо ты оскорбил меня. Будем считать, что то была честная ошибка. И все же я не хочу держать тебя здесь, чтобы ты смеялся над моими предприятиями, неправильно интерпретировал все мои действия, отвлекал меня своими назойливыми извинениями. Но прежде чем ты исчезнешь окончательно, посмотри, как сотру оставшиеся пятна крови. Это не те игры, в которые я жажду поиграть с ненавистной мне напуганной женщиной. Но в одном ты прав. Я призову остальных обратно, в том виде, как ты записал их, – растерзанных, но с перспективой восстановления. Они последуют вдоль путеводной нити по новому курсу в Пространство Оскаленных Черепов. Во имя точки, кости и сифона, это даст мне то, что я хочу. Уходи, Айдон. Уходи.
Вернись на место убийства, Алиса, последняя моя. Правила, которые ты выучила, больше не действуют. Продолжай звать меня. Ты получишь мой ответ, слово за словом.

24

Спровоцировав Двойные Когти атаковать одновременно, Алиса оставила их распутывать собственные бесчисленные конечности. Проскользнув рядом с ближайшим из них, она повела Калифрики к узкому мостику, по которому они перешли каньон, дно которого терялось в темноте. Сойдя с моста, она повела его вниз по извилистой тропинке под вечерними темно-синими небесами, на которых горели огни, не похожие на звезды. Особенно яркая в темноте, на небе проявилась радуга.
Странно, – пробормотала она.
Что? – спросил Калифрики.
Здесь раньше не было радуги.
К тому же сейчас ночь, – согласился Калифрики.
Да. Начинало темнеть, когда мы вошли в то последнее место.
Согласно некоторым земным традициям, радуга – это знак нового договора, – сказал Калифрики.
Если это послание, то оно скорее загадочно, нежели информативно, – сказала она.
Внезапно слабые звуки женских голосов, которые сопровождали их с момента прибытия, усилились. Варьируясь от вздохов до воплей, они были аранжированы в подобие медленной жуткой мелодии, которая поднималась и падала, словно пытаясь достичь зловещего крещендо, но постоянно возвращаясь к началу, вновь обретая черты болезненной жалобы, перемежаемой стаккато взрывов истерического смеха.
Налетел холодный ветер, заметался между высокими скалами, среди которых они пробирались. Несколько раз земля тряслась у них под ногами.
Добравшись до конца спуска и свернув влево, Алиса заметила глубокий кратер, в котором бурлило озерцо оранжевой лавы. Время от времени над ним взмывали языки пламени, отбрасывая свет на окружавшие его высокие стены жерла. Здесь тропа разветвлялась, огибая с двух сторон овальный периметр озера, закованного в каменные берега с острыми краями.
Алиса замерла.
Что случилось? – спросил Калифрики.
Горящее озеро, – сказала она. – Раньше его здесь не было.
А что было?
Лабиринт, полный ям и ловушек, периодически затопляемый бурным потоком.
Что делать?
Полагаю, мы должны выбрать путь и следовать по нему, чтобы добраться до места, о котором я говорила вчера вечером за ужином, – места, о существовании которого мы знали, но которого не могли достигнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17