кто прислал тебя мучить меня, кто рассказал тебе мою жизнь, кто дал тебе в руки оружие против меня?
— Я не понимаю… — начал Жан, но Фуггер принялся с силой раскачивать клетку.
— Значит, ты видел! — заорал он. — Ты все увидел и придумал свою историю — так хитро! Признайся, и тебе будет легче: обещаю тебе скорый конец. Твоя история — сплошная ложь! Ложь, ложь!
— Мсье, — проговорил Жан как мог спокойно, — я ничего не знаю о твоей жизни. Я рассказал тебе правду о своей. Вот и все.
Фуггер еще покачался, пристально глядя на Жана, а потом воскликнул:
— Попробуй только сказать, что не знал об этом!
И он ткнул Жану в лицо свою правую руку. Она заканчивалась культей.
Для человека в клетке наступило мгновение выбора. Фуггер так близко от его затекших рук! Схватить, вывернуть, сделать больно, заставить его откачнуть клетку к перекладине, вынудить взять ключ. Уже в дюжине сражений решительность и готовность воспользоваться шансом — любым шансом! — помогали ему выжить.
«Ну же, — сказал себе Жан, — пользуйся и этим!»
И в этот миг нерешительности он вспомнил другое перерубленное запястье, и это воспоминание помогло ему разглядеть в глубине безумных, сверкающих в лунном свете глаз Фуггера ту же боль, ту же мольбу, что он видел всего неделю назад в лондонском Тауэре.
Жан медленно обхватил пальцами искореженную плоть и на секунду мягко удержал ее. Фуггер упал на спину, словно от удара, и снова застыл на куче. Он не шевелился, только по лицу у него струились слезы.
В долгом молчании, которое нарушал лишь плач Фуггера, Жан гадал, не упустил ли он свою единственную возможность выбраться на свободу. Довериться милосердию безумца? О чем он только думал! Его отнюдь не успокоило то, что приглушенный плач сменился хриплыми, резкими звуками, которые могли быть только смехом.
— О, Демон, милый! — смеялся Фуггер. — Это и впрямь такая хорошая история! И такая невероятная, что может быть только правдой!
И смех смолк — так же неожиданно, как и начался. Фуггер сел, вытер лицо грязным рукавом и сказал:
— Те люди, которые тебя сюда посадили. Они взяли руку королевы?
— Да.
— Почему?
— Не знаю. Здесь говорят, что в останках есть сила. Если это так, то в этой руке ее должно быть очень много.
— И кто ее украл?
— Ты уже сказал, что одного называли архиепископом. Она предупреждала меня, что найдутся те, кто захочет использовать ее после смерти в своих целях.
— Второй назвал его архиепископом. И это его очень разгневало. И я подумал: какие знатные гости! Вот тогда я и понял, что ты необыкновенный.
— Архиепископ. В этом есть смысл. Ты знаешь откуда?
— Нет. Но я слышал, что он упомянул Сиену.
— А тот, второй? Офицер? — спросил Жан.
— Я его не видел. Но по голосу я понял, что он — мой соотечественник. Немец. Но с юга. Наверняка один из этих проклятых баварцев.
— Так. — Сквозь прутья Жан посмотрел на дорогу, по которой уехали всадники. — Я начинаю узнавать моего врага.
— А я знаю моего, — сказал Фуггер. Он вскочил и снова просунул в решетку свою здоровую руку. — Что ты мне дашь, если я сейчас тебя освобожу?
— Я дал тебе мою историю. Разве я не выполнил мою часть уговора?
Фуггер снова разразился своим странным каркающим смехом, напоминавшим шуршание грубого пергамента.
— Ты сказал — только если она мне понравится. Она мне понравилась. Но мне нужно кое-что еще.
— У меня больше ничего нет. У меня никогда не было много, а они забрали последнее. Даже мой меч. У меня нет золота.
— Золота? — Фуггер повернулся и плюнул на кучу. — Я — сын банкира, и моя жизнь была сплошным золотом. И посмотри, к чему оно меня привело! — Не дав Жану времени ни о чем спросить, Фуггер продолжил: — Нет, даже княжеский выкуп не вытащил бы тебя из этой клетки. Я прошу у тебя только то, что ты можешь мне дать: еще одну клятву.
— Какую?
— Позволь мне помочь тебе исполнить твою первую клятву.
— Отпустив меня на свободу, ты мне поможешь.
— Нет. Я хочу помочь тебе получить обратно то, что у тебя отняли. Видишь ли, я тоже потерял руку. Мне подобает найти другую.
Жан заглянул в безумные глаза Фуггера и подумал: «Все, что я пока видел, — это его сумасшествие. Я совсем не видел человека. А теперь я вижу человека и то, что ему необходимо. И его нужда, наверное, не меньше моей». И все же он сказал:
— Я не стану тебе лгать. Мое обещание королеве значит для меня все. Если ты мне поможешь, то, мне кажется, ты будешь за это вознагражден. Но если ты мне помешаешь — я моментально тебя брошу.
Для человека, болтающегося на виселице, это были храбрые слова. И Фуггер оценил их.
— Ты умеешь торговаться. И с такого выгодного положения! — Он захохотал. — Я согласен.
Одним прыжком он достал ключ с перекладины и повернул его в замке. С громким скрипом железная клетка открылась, и Жан вывалился из нее. Ворон громко закаркал.
— О да! Как я мог забыть? Демон тоже пойдет с нами! Какая сила — мы трое! Наше приключение начинается!
И Фуггер снова пустился в свой странный дерганый танец.
Жан лежал на спине на куче отбросов, наблюдая за прыжками безумца и круженьем ворона, и его затекшие и избитые руки и ноги отчаянно болели.
— Да поможет нам Бог! — простонал он.
— Аминь! — заорал Фуггер, продолжая неистово кружиться.
Глава 5. ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ
Хозяин постоялого двора в Пон-Сен-Жюсте твердо знал одно: захватывая в плен своего противника, немцы устроили у него погром, не заплатив за это ни су. И к тому же двое их раненых товарищей, оставленных на сеновале заботам его жены с обещанием вознаграждения по возвращении отряда, перед самым рассветом внезапно, одновременно и таинственно умерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145