Дули крепкие попутные ветры, корабли шли в сторону заката, и, к великому удивлению всех моряков, на четырнадцатый день плавания на западе показалась земля. Нежданная и негаданная (Кабрал и дон Дуарте ни с кем не делились своими планами), она тянулась к югу и к северу насколько хватал глаз.
Землей Святого Креста назвал ее Кабрал. А теперь, в 1522 году, ее чаще называют Бразилией, и лежит она по эту сторону алой линии, в португальской половине земного шара. Воистину счастлив был покойный король Мануэл… От этой земли корабли пошли на юго-восток и быстро добрались до мыса Доброй Надежды. Видел дон Дуарте невысокие африканские берега, поросшие голубыми травами, видел белые города над синими сомалийскими бухтами, видел легкие арабские кораблики в необъятном Индийском море.
Индия… Горячий ветер гонит пыль по кривым улицам Кали-кута, с высоких пальм и лоз черного перца прямо тебе под ноги прыгают обезьяны, истошно вопят пестрокрылые попугаи, бродят по городу тощие коровы, и у каждой, как у невесты, на шее гирлянда алых и желтых цветов. Толпятся в гавани босоногие индийцы, смуглые арабы в белых и зеленых тюрбанах, желтолицые люди с раскосыми глазами: у одних волосы заплетены в тонкие косички, у других начисто сбриты на темени. А базары! Чего-чего только на них нет! Там и диковинные плоды – манго, брин-ды, карамболы, там и орехи всех видов, сливы и яблоки всех цветов, там и чудесные лекарственные снадобья (уж в них-то бывший аптекарь Прадо знал толк, и все равно взяла его оторопь, когда увидел он толченый рог носорога, смолистую аса-фетиду, непальский Валерьянов корень, душистые корешки травы галга-на). А браслеты и кольца из слоновой кости, а драгоценные, переливающиеся всеми цветами радуги камни: рубины, аметисты, изумруды, сапфиры, бериллы, яшма, топазы, ляпис-лазурь. А золотые запястья и ожерелья, а живые птицы и звери – крикливые и наглые павлины, ручные обезьяны, мангусты-крысоловы, коты невиданных расцветок… Нет, таких базаров не сыскать ни в Европе, ни в Африке, ни в стране Великого Турка…
Впрочем, недолго пробыли португальцы в Каликуте: плохую память оставил о себе Васко да Гама, и горожане постарались как можно быстрее избавиться от его соотечественников. Зато в соседнем городе Кочине – а кочинцы всегда враждовали с жителями Каликута – португальцам удалось пустить крепкие корни. И Кабрал, отправившись на родину, оставил здесь верных людей.
Тяжел был обратный путь, дьявольской силы буря обрушилась в мае 1501 года на флотилию у мыса Доброй Надежды. Из тринадцати кораблей только семь дошли до Лисабона, но недаром сразу же после возвращения Кабрала в Португалию король Мануэл сказал венецианскому послу Джованни Кретико:
– Индия теперь моя.
Венецианца беседа с королем крайне обеспокоила, но в его земноводном городе слова дона Мануэла особой тревоги не вызвали. Где это видано, где это слыхано, твердили венецианские мудрецы, чтобы над слоном взяла бы верх жалкая мышь. А что ни говори, Индия эдак раз в сто больше португальского королевства… Слоны и мыши… Довелось однажды дону Дуарте побывать в гостях у знатного индийца. Хозяин, едва сдерживая горючие слезы, сказал дону Дуарте: «Сегодня я лишился моего любимого слона. Нерадивые слуги целую неделю продержали его в грязном загоне, где мышей больше, чем блох в бороде нищего. И они перегрызли зверю сухожилия на задних ногах, искусали ему бока, круп и хобот и высосали кровь из его жил. Знай, чужестранец, мыши для слона куда опаснее тигра, льва и носорога».
Исподволь, тишком, вгрызались португальцы в индийские берега. Стравливая друг с другом бесчисленные здешние княжества и царства, они отхватывали город за городом в огромной стране. Их острые коготки дотянулись до далеких заиндийских земель. Лисабонские мыши завелись на Цейлоне и на Яве, они завладели Малаккой, они проникли на родину пряностей – Молуккские острова, они появились на Суматре и в Бирме.
Не прошло и двадцати лет, как на всем пути от устья Тэжу до китайских гаваней, словно поганки после дождя, выросли португальские крепости, базы, фактории, миссии. Острозубые мыши, ненасытные, юркие, свирепые, одолели беднягу слона и присосались к его живому телу.
В Лисабон потянулись длинные караваны судов, с трюмами, до отказа нагруженными перцем и сахаром, гвоздикой и восточными тканями, мускатным орехом и лекарственными травами. На португальских рынках бойко торговали золотыми статуэтками из мала-барских храмов, цейлонскими одеждами со следами плохо замытой крови, кольцами, срубленными с пальцев малаккских воинов, жемчугом, награбленным в городах Индии.
Мыши правили кровавую тризну, а их счастливый владыка дон Мануэл посылал флотилию за флотилией к берегам Малабара, в Персидский залив и теплые малайские моря.
На этой тризне для дона Дуарте места не нашлось. Крепкие ветры, чаще противные, чем попутные, гоняли его, как траву перекати-поле, по заморским владениям короля Мануэла. Он добывал золотой песок в непролазных чащобах Гвинеи, вел счетные книги португальского наместника в Софале, пыльном африканском городке, куда с Лунных гор и берегов Замбези везли слоновую кость и шкуры диковинных зверей и где лисабонские работорговцы оптом скупали черных невольников.
Он побывал на Занзибаре и в Малинди; по быстрым, порожистым рекам поднимался на высокие равнины Эфиопии и по тропам, проложенным слонами в густых колючих зарослях, добирался до древних городов, в которых жили темнолицые люди христианской веры. Часто в ночную пору его будил надрывный вой шакалов, ему приходилось раскаленными головнями отгонять от своих становищ назойливых гиен и за огненным обводом спасаться от любопытных царей и герцогов звериного царства – львов и леопардов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58