— Вахмистр, вы хотите убить его? — робко заметил сержант.— Дурак! С удовольствием отделался бы от семерых или восьмерых из этого взвода, — ответил вахмистр и прибавил, понизив голос: — А от этого мадьяра в особенности!… О! Учение еще не кончено. Сержант Рибо, прикажите привезти тачку. Хочу посмотреть, как эти легионеры строили в Мексике траншеи…Услыхав это приказание, мадьяр вздрогнул. Он понял, что начальник имел в виду именно его и хотел довести его до какого-нибудь нарушения дисциплины, которое подвело бы его прямо под военный трибунал и расстрел.— Ради Афзы, — проговорил он вторично с новым усилием воли. Бледный легионер смотрел на мадьяра со страданием и незаметно за спинами товарищей пробрался к нему.— Михай, — шепнул он ему, — не попадись в сети, которые ставят тебе. — Вспомни об арабской девушке и обещании ее отца… А в случае нужды рассчитывай на меня… Тосканцы ничего не боятся.— Спасибо, Энрике. Но что бы ни случилось, не вмешивайся: довольно и одной жертвы…Вахмистр был в это время занят скручиванием сигаретки. Затянувшись раза два, он спросил:— Кто номер первый?— Михай Чернаце.— Ну-ка посмотрим, как венгерские магнаты Магнаты — верхушка феодального класса в ряде европейских стран, особенно в Польше и Венгрии.

умеют обрабатывать свою землю и строить траншеи. Они, говорят, молодцы…По взводу пронесся ропот. Услыхав его, свирепый вахмистр разразился грубой бранью и приказал номеру первому выйти вперед. Мадьяр вышел спокойным, ровным шагом. Все глаза с тревогой устремились на него.— Что прикажете? — спросил он с новым усилием, подавив страшную ярость, бушевавшую у него в груди.— Возьми тачку и бегом вокруг бледа! Довольно отдохнул, — приказал вахмистр.Мадьяр схватил тачку и побежал кругом плаца.Тут на него посыпался град противоречивых приказаний:— Бери заступ!… Стой!… Вези тачку! Копай землю! Стой!… На колени!…. Ну, беги, как бежал мимо двух тысяч мексиканцев. Бери опять тачку…Мадьяр крепился. Казалось, он дал себе слово не попасть в сети, расставленные ему неслыханной грубостью. С сердцем, разрывавшимся от ярости, он выказывал сосредоточенное повиновение, и каждый раз, как вахмистр бросал ему новое приказание, отвечал с натянутой улыбкой:— Готово!… Если желаете, покажу, как строить траншеи и в Венгрии и в Мексике…Но бывали мгновения, когда в этом голосе как бы слышался далекий рык льва.Наконец вахмистр объявил:— Стой!… Пока отдыхаешь, можешь мне скрутить папиросу.— А! Так еще не кончено? — спросил магнат, и лицо его исказилось страшным гневом.— Нет, любезнейший граф, сегодня день рабочий. Капитан, уезжая, приказал не давать лентяйничать, а я не такой человек, чтоб ослушаться приказания начальства.— Он тебе приказал уморить нас? — грозно спросил мадьяр.— Молчи! Хоть ты и венгерский магнат, но не имеешь права повышать голос на меня. Мы здесь не в Карпатах, не в Будапеште…Из груди мадьяра вырвалось рычание загнанного зверя.— Это слишком! Как ты смеешь оскорблять магната! Вот тебе… Он схватил тяжелый ранец и изо всей силы швырнул его в вахмистра.Удар пришелся в грудь. Вахмистр зашатался, но не успел еще упасть, как второй ранец полетел ему в лицо и буквально размозжил нос. Ранец бросил Энрике, тосканец.В то время как вахмистр упал, обливаясь кровью, спаги, стоявшие в тени, бросились с заряженными пистолетами и обнаженными саблями к легионерам.Граф Сава стоял, скрестив руки, и смотрел на них презрительным, гордым взглядом, будто говоря: «Я виновен, арестуйте меня, я не стану сопротивляться».Несколько оправившийся вахмистр яростно кричал сквозь окровавленный платок:— Арестовать обоих негодяев! В кандалы! В карцер до возвращения капитана!Спаги бросились на мадьяра и тосканца и надели на них ручные и ножные кандалы. Вахмистр продолжал кричать как бешеный:— Заковать по рукам и ногам! В карцер на хлеб и воду! Разбойники! Негодяи! Расстрелять всех!— А ты все-таки навсегда останешься без носа! — крикнул ему тосканец.Спаги окружили двух арестованных и повели к белой казарме, между тем как остальные дисциплинарные должны были продолжать учение. II. Иностранный Легион Со времен Карла VII до Наполеона I у Франции всегда были на службе иностранные войска, но Иностранный Легион, вполне обоснованно прозванный «милицией отчаянных», получил свое начало только в 1831 году, при Луи Филиппе, направившем его для окончательного покорения Алжира. В то время существовали только батальоны, состоявшие, главным образом, из испанцев, поляков, немцев, итальянцев и бельгийцев, большая часть которых была дезертирами.Этот «Легион отчаянных» насчитывает в своей истории много славных страниц и до сих пор приводится как пример дисциплины и храбрости.Получив военное крещение под Сарагосой и Барбастро Речь идет о вооруженной интервенции и подавлении французскими войсками революции в Испании в 1823 г.

, он вскоре после того был отправлен в Алжир, где шаг за шагом, преодолев неимоверные трудности и после продолжительных стычек, победил неутомимого и стойкого Абд аль-Кадира Абд аль-Кадир — алжирский национальный герой, руководитель восстания алжирского народа против французских колонизаторов в 1832 — 47 гг.

; затем, отправленный на Восток, он принимал участие в многочисленных сражениях, возбуждающих в душе каждого солдата живейшее восхищение.В Иностранном Легионе искали убежища люди различных классов и профессий, и все они, образованные и неученые, бедняки и бывшие богачи, некогда блиставшие в европейских столицах, — все попадали в одинаковые условия.Многие поступали в Легион, ища забвения или смерти в песках Сахары или болотах Тонкина В 1858—85 гг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12