они то хвастались, то говорили о чем-то с пренебрежением, танцевали, прыгали, даже вступали в единоборство друг с другом. Последнее продолжалось иногда долго, и я начинал уже говорить себе, что жертвоприношение доведено будет до конца и ни единого человека не останется в живых, чтобы рассказать о случившемся.
Страшная схватка эта кончилась только в четыре часа пополудни. Какая ирония! – подумал я, услышав, что на палубе «Бриллиантового корабля» пробили восемь склянок, как это делается на каждом судне, где все обстоит в добром порядке.
Поразительна сила привычки! Она управляет матросами даже в самые ужасные минуты их жизни.
– Лорри, – сказал я, – они будут менять своих часовых даже и в том случае, если море высохнет. Что делать теперь? Что, скажите, ради Бога, можем мы сделать? Я отправился бы на борт, не считай я, что это преступление – рисковать таким образом. Об этом и думать нечего... В пасти льва было бы теперь гораздо безопаснее, чем у них. И подумать только, что может еще...
– Я старался бы не думать об этом, сэр! Что бы ни случилось, все теперь прошло. Они выбросят мертвых за борт... а затем спустят шлюпку. Я не удивлюсь даже тому, если они явятся сюда, сэр!
– Сюда, Лорри? Это будет нечто новое. Вы говорите серьезно?
– Можете сами судить, сэр!
Мы взяли наши подзорные трубы, – причем Тимофей объявил по своему обыкновению, что его стекла заклеены пластырем, – и принялись с новым интересом следить за всеми движениями победивших матросов. Они действительно выбросили мертвых за борт и, как и предсказал Лорри, спустили шлюпку на воду. Воображая, вероятно, что они придумали нечто очень хитрое, они спустили еще вторую, а затем и третью. Кто-то из них выстрелил из ружья, чтобы привлечь наше внимание, и вслед за этим они вывесили сигнал с помощью флагов. Это показалось мне до того вежливым с их стороны, что я попросил немедленно ответить им.
– Мы просим помощи. Надеемся, что вы разрешите подъехать нашей шлюпке.
На это мы ответили, что разрешаем их шлюпке подъехать к нам и, чтобы еще больше ободрить их, двинулись по направлению к «Бриллиантовому кораблю» и встретились с ними на расстоянии полумили от последнего.
В шлюпке было семь матросов и кроме того маленький юнга у руля. Шлюпка была обыкновенная спасательная, выкрашенная белой краской, но грязная и в плохом состоянии. Что касается национальности экипажа, то среди матросов я заметил огромного негра и мулата. Все остальные были большей частью смуглые, а одного из них я принял даже за египтянина.
Кто бы такие они ни были, но все они находились в крайне возбужденном состоянии. Они были, видимо, очень довольны, что избавились от жаркой бойни, и хотели передать нам какое-то послание. Чтобы успокоить их, мы поспешили спустить лестницу и разрешили прислать на борт депутата, что они исполнили тотчас же без малейших отговорок, отклонив тем самым от себя всякое сомнение в честности их намерений и подозрение в желании расставить нам хитрую ловушку.
– Пошлем наверх Билла Ивенса, – крикнули все в один голос. На это английское имя ответил человек с рыжими бакенбардами и хорькообразным, простодушным лицом. Приняв неуклюжую позу, он стоял перед нами, нервно переминаясь с ноги на ногу, теребя руками свою широкополую войлочную шляпу, и говорил с большим трудом и смущением:
– Товарищи, – сказал он, – вы очень обяжете меня, если скажете, что у вас на яхте есть доктор.
Лорри взглянул на меня, но я продолжал молчать. Мы должны побольше выслушать, решил я, а затем уж отвечать на такие вопросы.
– За этим вас и послали, сэр? – спросил Лорри довольно строгим голосом.
Ивенс снова принялся теребить свою шляпу и продолжал, как попугай.
– Вы очень обяжете меня, если скажете, что у вас есть доктор на яхте. Это первое. Мы попали в мертвый узел и не ошибаемся. Некоторых нет уже, им пришел конец. Остальные будут очень благодарны доктору, уж никто этого отрицать не может. Товарищи, если вы христиане, придите к нам на борт и помогите бедным матросам.
Он говорил очень искренне. Я подумал, что теперь самое подходящее время для перекрестного допроса.
– Хорошо, – сказал я, – но мы должны узнать кое-что о вас. Что это за корабль и кто командует им? Отвечайте правду на мои вопросы, и тогда весьма возможно, что мы поможем вам. У вас был бунт, а вы руководили им. Зачем же нам принимать в нем участие!
Он бросил на меня лисий взгляд, как мне показалось, и приступил к самому странному повествованию, какое я когда – либо слышал.
– Старая морская лошадь отправилась на покой, – сказал он, подразумевая под этим еврея. – Капитан Росс командовал после него. Он был за то, чтобы мы продолжали лежать в дрейфе в этом жирном море, а мы были за то, чтобы высадиться на берег. Этого желала и леди и, будь я проклят, если кто-либо мог противоречить ей!.. Восемь месяцев плаваем мы уже с товарищами в этом океане, словно стая уток. Для этого разве отправился я с морской лошадью? Так же верно, как есть Бог на небесах, я сам с Лондон-Роада в Плимуте и зовут меня Билл Ивенс, как звали до меня отца моего и мать. Приезжайте к нам на борт, сделайте, что можете, для нас, и мы отправимся в Рио-де-Жанейро. Никакого вреда никто не сделает молодой леди, но она останется на борту, пока мы не выйдем на берег – и это мое последнее слово, хоть пусть меня повесят за это!
Ивенс держал теперь себя смелее, чем вначале, и, кончив говорить, с вызывающим видом бросил шляпу на палубу и взглянул на нас, точно посол, передавший поручение своего короля. Весьма возможно, что он мало понимал значение своих слов и тот чрезмерный интерес, с которым я слушал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73