С тех пор, как вчера вечером меня пронесли через туннель в горах, я знал, что владелец шале приходил и ушел, и что до тех пор, пока я не найду выхода из этой расселины, я так же хорошо скрыт от взоров людей, как и за дверями крепости.
Открытие это ничего, кроме ужаса, не могло вызвать во мне. Стараясь хоть сколько-нибудь забыться, я вернулся в сад, где были видны очертания доказательства самого тщательного ухода. На всем лежали следы заботы человека. Если предположить, что долина эта была местом неведомых преступлений, жестокости, страданий и алчности, то, одновременно с этим, нельзя было отрицать и того, что люди, жившие здесь, обращали взоры свои к солнцу и отдавали должную дань розам. Несмотря на время года, я нашел здесь такое обилие цветов, какое в Англии можно встретить только в мае. Никогда не забуду я одной прелестной беседки, устроенной на газоне с прудом и фонтаном! Вся она покрыта была вьющимися растениями и большими красными цветами бегонии, которые красиво выделялись среди целой массы зелени. Я вошел туда, собираясь записать все, что я узнал в это утро. Не успел я войти в дверь, как увидел, что беседка занята уже и, к удивлению своему, очутился лицом к лицу с Анной Фордибрас.
Она сидела у простого стола из переплетенных сучьев, опустив голову с рассыпавшимися темно-каштановыми волосами на руки. Когда она подняла голову, я увидел, что она плакала, и слезы еще блестели на темных ресницах ее выразительных глаз. На ней было простенькое кисейное платье, а на полу подле нее валялись лепестки и листья роз, которые она срывала дрожащими от волнения руками. При моем появлении краска прилила к ее щекам и она привстала, как бы испугавшись меня. Я преодолел свои чувства ради нее и ради себя. Я решил поговорить с нею и сказать, зачем я приехал на Санта-Марию.
– Мисс Фордибрас, – спокойным голосом сказал я, – вы чем-то огорчены, могу ли я помочь вам?
Она не ответила, по-видимому, слезы душили ее.
– Да, – сказала она, и как мало походила она на маленькую Анну в Диеппе!.. – Да, доктор Фабос, я очень огорчена.
Я подошел ближе и сел подле нее.
– Вы огорчены тем, что вас принимают за дочь человека, недостойного быть вашим отцом? Скажите мне, если я ошибаюсь. Вы не дочь Губерта Фордибраса? Вы даже не родственница его?
Никогда не забуду я выражения лица Анны Фордибрас, когда я высказал ей свое предположение, составленное мною полчаса тому назад. Она не была дочерью генерала. Тон, которым он говорил о ней со мной, не походил на тон отца, говорящего о своем ребенке.
– Мой отец сказал вам об этом? – спросила она, с удивлением обращаясь ко мне.
– Он ничего не говорил, кроме того, что я буду пользоваться вашим обществом и обществом вашей компаньонки во время завтрака. Что-нибудь задержало мисс Астон?
Искусная и невинная ложь эта внушила ей, по-видимому, доверие. Мне показалось, что она поверила ей. Высказанное мною предположение, что мы здесь не одни с нею, способствовало тому, что положение показалось ей более сносным. Она сидела теперь прямо, хотя пальцы ее по-прежнему обрывали лепестки роз.
– Мисс Астон осталась на вилле Сент-Джордж. Я не хотела быть здесь одна, но отец настоял на этом. Вот почему я плакала. Я ненавижу все это. Ненавижу это место и все, что в нем есть. Вы знаете это, доктор Фабос. Они не могут скрыть всего от вас. Я так и сказала, когда в первый раз увидела вас в Лондоне. Я ничего не хотела бы скрывать от вас, ничего, пусть даже жизнь моя зависела бы от этого.
– Разве это так необходимо, мисс Фордибрас? Не лучше ли поделиться некоторыми тайнами со своими друзьями?
Я видел, что ей очень хочется этого, но обещание, данное генералу Фордибрасу, удерживали девушку от откровенности. Влияние этого человека она не могла ни скрыть, ни отрицать. Она дала ему слово и не хотела нарушать его.
– Я ничего не скажу... я не смею! – воскликнула она наконец, с трудом преодолев свое желание рассказать мне все. – Это не поможет ни вам, ни мне. Уходите, доктор Фабос. Никогда не думайте больше о нас и не говорите. Бегите сейчас же. Проститесь со мной и постарайтесь забыть, что я существую на свете. В этом моя тайна. Чтобы сказать вам это, пришла я сюда... Мне все равно, что бы вы ни подумали обо мне.
Яркий румянец вспыхнул на ее прелестном личике, но она боялась взглянуть на меня. Я уже составил свое мнение о том, как поступать с нею, и действовал сообразно этому. Я с уважением отнесся к ее обещанию.
– Мудрые слова, – сказал я, – но мне кажется, что для исполнения вашего совета мне необходима будет пара крыльев. Не говорили вам, что я здесь в плену?
– В плену... о, нет, нет...
– А между тем это так... я пленник, и мне нужно найти дорогу, которая приведет меня к берегу моря. Раньше или позже я найду ее и мы вместе выйдем отсюда. В настоящую минуту мои глаза ничего не видят, кроме гор. Быть может, я несколько ослеп, милое дитя! Если это так, то вы должны вести меня.
Она с удивлением взглянула на меня и подбежала к дверям Сердце ее билось так сильно, что видно было, как дрожала легкая материя ее платья. Я видел, что она пристально смотрит в тот угол сада, где кипящий поток бурлил и шумел внизу скалистой стены.
– Там должен быть мост, перекинутый через поток! – воскликнула она в сильном возбуждении. – Я час тому назад переходила через него... железный мостик, доктор Фабос! Несколько ступенек ведут к нему. Что это вы говорите? Безумная я, что ли?
Я подошел к ней и взял розу из ее букета.
– Эльфы вздумали подшутить над нами, – сказал я уклончиво, – ваш мостик исчез с утренним туманом. Волшебные духи унесли его через горы. Не будем больше думать о нем. А что, если бы вдруг нам пришло в голову, что мы можем выстроить другой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73