Где были теперь эти два дорогих мне существа, Мэри и Родрик? Куда занесло их желание разузнать о моей судьбе? Как опечалилось, быть может, милое личико Мэри при мысли, что меня уже нет в живых? И не странно ли, что, быть может, теперь, когда я здесь, в Лондоне, она тоже здесь и думает обо мне. Но я теперь так же далек от нее, как если бы был в могиле. Мы прибыли в Лондон часов в десять вечера и сели в закрытый экипаж, ожидавший нас у станции. По-прежнему втроем мы молча ехали в течение пятнадцати минут и наконец остановились у высокого каменного дома в глухом переулке. Не встретив никого по пути, мы поднялись по лестнице и вошли в приготовленные для нас комнаты.
Здесь нам подали великолепный ужин, после которого доктор Осбарт удалился, а меня Блэк провел в смежную просторную спальню с двумя кроватями и извинился, что не считает возможным предоставить мне отдельную комнату, а потому предлагает мне ночевать в одной комнате с ним.
— Помните одно, милый мой мальчик, — сказал он, — при малейшей попытке обмануть меня я пущу вам пулю в лоб даже если бы вы были моим родным
С этими словами он поспешил лечь в постель. Я последовал его примеру.
На следующее утро Блэк рано вышел из дому и, заперев дверь нашего помещения, оставил нас вдвоем с доктором Осбартом.
— Я делаю это не потому, что не могу верить вашему слову, — сказал он, — а потому, что не хочу, чтобы кто-нибудь случайно пришел сюда.
Он вернулся около семи часов вечера и застал меня за чтением нового романа Поля Бурже. Доктор Осбарт почти все это время спал, жалуясь на нездоровье.
Томительная скука сидеть взаперти, подобно птице в клетке, как-то особенно удручающе действовала на меня, и я был вовсе не расположен слушать рассказы Блэка о том, что делается в городе, или рассматривать его покупки — драгоценные миниатюры и другие художественные редкости, которые он разложил на столе, чтобы и мы могли полюбоваться этими произведениями искусства.
Следующий за этим день был одним из самых запоминающихся в моей жизни. Блэк по обыкновению ушел очень рано. Главной целью всех его странствований по городу было желание разузнать, что именно намерено предпринять против него Лондонское адмиралтейство. Осбарт не вставал в этот день даже к завтраку и читал газеты, лежа в постели.
Прошло около часа после того, как мы остались с ним одни, когда доктору пришла телеграмма.
— Капитан немедленно требует меня к себе! — воскликнул он в сильном волнении. — Мне ничего не остается, как оставить вас здесь одного. Мы всецело доверяем вам теперь, но все-таки, если вы попытаетесь обмануть наше доверие, ручаюсь вам, песенка ваша будет спета! Быть может, я вернусь минут через десять, но вам придется примириться с унизительным положением быть запертым на ключ. Кстати, дорогой мой, не пытайтесь найти себе помощника в этом доме. Этот дом принадлежит одному из нас, и если только вы начнете звать на помощь или предпримете еще что-нибудь, то сильно рискуете получить удар обухом по голове!
Все это он говорил торопливо, поспешно одеваясь, затем ушел, ласково простившись со мной. Я провожал его глазами, подозревая о том, что уже никогда более не увижу его. Когда он ушел, я придвинул большое кресло к окну и расположился в нем со своей книгой. Через окно до меня доносился шум пробуждающегося города. Я даже мог видеть людей в домах на противоположной стороне улицы. В какой-то момент у меня мелькнула мысль — открыть окно и позвать на помощь, но я был связан клятвенным обещанием, добровольно данным мною Блэку. Нарушить это обещание было не столько грешно, сколько нечестно и безнравственно.
Рассуждая таким образом, я случайно оторвал глаза от книги и заметил, что какая-то тень заслоняет мне свет из окна. Взглянув в окно, я увидел нечто совершенно необычное на железном скосе крыши под моим окном. Это был маленький, тщедушный человечек с очень длинной шеей, которую он то вытягивал вперед, то разом прятал в свои узкие плечи.
На вид ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет, ни единого волоска не было на его бесцветном лице с впалыми щеками, а длинные тонкие пальцы, точно лапы паука, которыми он судорожно цеплялся за выступ окна, свидетельствовали об его крайней нервности. Я сразу понял, что этот человек заглядывал в мою комнату. И вот после бесчисленных кивков и подмигиваний в мой адрес, на которые я, конечно, не отвечал, он достал из кармана нож и ловким движением открыл задвижки моего окна, а спустя минуту очутился у меня в комнате. Осторожно ступая своими козьими ножками по ковру, эта странная фигура придвинула себе стул и села напротив меня, забавно кривляясь и многозначительно гримасничая.
Все это время я сидел неподвижно, как истукан, недоумевая, брежу я или же это происходит наяву. Наконец странный незнакомец хлопнул меня по колену и произнес:
— Именем закона! Да, я знаю, я ввел вас в недоумение. Меня вы, конечно, не могли ожидать, но все это мои дела, господин Марк Стронг! Да, дела, — продолжал он, снова вытянув свою шею и как бы оглядывая все уголки комнаты. — В двух словах я скажу вам, что телеграфировал вашему другу, господину Стюарту, и ожидаю его через часок-другой сюда из Портсмута. И еще сообщу вам, что другой ваш приятель, молодой доктор, который только что был с вами здесь, теперь сидит за десятью замками по пустяшному обвинению в преднамеренном убийстве. Теперь, когда нам удастся захватить и капитана Блэка, вся эта милая компания будет у нас в сборе! Ха-ха!.. — и он закашлялся.
Я смотрел на него, не в силах вымолвить ни одного слова, не веря своим глазам, не веря ушам.
— Мне нет надобности говорить вам, кто я такой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65