Найдите лоцманов – и вперед.
Коллиер подождал, пока вышли Трибитор, Моррис и остальные, а потом заговорил таким тоном, что Морган быстро повернулся к нему:
– Гарри, теперь, когда эти тупицы ушли, взгляни на эту бумагу: мы нашли ее, когда грабили казну. – И он протянул Моргану свиток запечатанных бумаг. – Предположим, хотя бы на мгновение, что доны в Крусе и Сан-Лоренсо не лгали.
В наполовину накинутой сборчатой рубашке, с босыми ногами, уютно утонувшими в мехе ковра из шерсти ламы, Морган бросил на своего командира жесткий взгляд.
– Проклятье, что ты отыскал?
– Официальную декларацию из испанского совета по делам Индий, переданную в Кастильо-дель-Оро. – Он говорил медленно и внушительно. – Там сказано, что Англия и Испания больше не находятся в состоянии войны – с прошлого июля!
– Ерунда! – буркнул Морган и продолжил одеваться. – Том Модифорд сказал бы нам.
– Да? Я сомневаюсь. – Пока адмирал застегивал рубашку, Коллиер прочел несколько строк. – Черт побери, Гарри, здесь сказано, и совершенно ясно, что война была прекращена между этими двумя странами с восьмого июля тысяча шестьсот семидесятого года.
– Дай мне посмотреть. – Морган схватил бумагу, осмотрел красные и желтые восковые печати. Он читал по-испански не очень хорошо, но смысл смог уловить. – Ба, это подлог, – заявил он, швырнув бумагу на пол. – Я повторяю, что мы бы знали об этом.
Коллиер уселся поудобнее.
– Слава Богу, если ты прав, Гарри. Потому что если мы действительно нарушили прочный и официальный договор о мире, то в Англии нас ждет виселица, длинная веревка и короткое отпущение грехов.
– И Тома Модифорда тоже, – напомнил Морган, пока мальчик-слуга завязывал подвязки на его бледно-желтых штанах. – Вот почему я совершенно уверен, что это подлог, придуманный де Гусманом. В любом случае нам уже поздно поворачивать назад, Эдвард, поэтому если мы не правы, то должны позаботиться о размере доли его величества, причем такой, чтобы даже его министры дважды подумали, прежде чем кинуть нас за решетку.
Коллиер отчаянно зевнул, а потом потряс головой.
– Эти самые министры будут злиться, что мы доказали им, что испанцы на самом деле вовсе не такие хорошие солдаты.
Морган улыбнулся.
– Англия будет гордиться нами. Подумай, наш переход через Панамский перешеек можно сравнить только с переходом старины Ганнибала через Альпы или с маршем десяти тысяч греческих наемников.
Вице-адмирал приподнял кустистые брови.
– Черт тебя побери с твоими книжками. Что за наемники?
– Когда-то давно армия греческих наемников взбунтовалась против своих персидских хозяев, и они с боем прошли через всю Малую Азию.
Коллиер тупо потер слипающиеся глаза.
– Да, теперь я вспомнил, один французский офицер рассказывал об этом. Клянусь Венерой, то, как ты построил свои войска в сражении против де Гусмана, говорит о том, что ты просто гений тактики, вот что я думаю.
Крайне польщенный, Морган протянул своему другу богато вышитый сюртук.
– Вот, возьми и иди поспи. Отряды, осматривавшие город, уже привели пленных, так что я пойду вниз.
Бесконечно тянулось томительное от жары время, а пленницы, которых заперли в обители Сан-Хосе, плакали, голодали и дрожали от страха при мысли о том, какая судьба их ждет в дальнейшем. Напрасно Мерседес пыталась утешить замеревшую от горя мать и успокоить страхи подруг и сверстниц.
Потирая то место, где веревка натерла ей шею, она думала о том, что стало с Инессой.
Хотя Мерседес несколько раз обходила забитое сотнями женщин всех оттенков кожи и возрастов помещение, но ее сестры никто не видел. Может, она, как несчастный храбрый Эрнандо, уже погибла?
Флибустьеры заставили рабов перебирать уже остывшую золу и таким образом вытащили много слитков расплавленного серебра и золота, но еще более ценную добычу они достали со дна многочисленных колодцев и емкостей для воды.
На бородатых лицах корсаров расцветали улыбки, когда конные отряды возвращались, гоня перед собой нагруженных мулов, лошадей и беглых рабов. Последние сгибались под тяжестью богатств, которые беглецы не смогли унести далеко в непроходимых джунглях.
На полу королевской казны постепенно скапливались груды, целые горы драгоценных предметов интерьера, товаров и фламандских ковров. Медальоны, монеты, украшения и драгоценности тоже скапливались, но их пока было недостаточно. Пленники мужчины, которых собрали в помещении огромного рынка рабов, известного под названием Генуэзского дома, дрожали в страхе перед ожидающей их участью. Изучив ведомости по сбору налогов, найденные в административных зданиях, адмирал пиратов и его полковник имели прекрасное представление о денежных делах даже самых незначительных жителей разграбленного города.
Доктор Дэвид Армитедж, который уже значительно окреп благодаря отличной еде и уходу, почувствовал, что его лихорадка отступает, хотя старший хирург Ричард Браун смотрел на своего коллегу с изумлением.
– Ты просто живое чудо, Армитедж. Даже адмирал считал тебя мертвым после Порто-Бельо. Ты много выстрадал.
Виргинец кивнул.
– Да, но до падения Маракайбо со мной неплохо обращались.
– Когда ты сможешь мне помогать? – спросил Браун. – Мой единственный помощник здесь – это Эксквемелин, а он либо строчит доносы, либо бегает в поисках добычи.
Армитедж улыбнулся и откинулся на свернутый сюртук, который служил ему подушкой.
– Дай мне еще несколько дней, Ричард. А как насчет моей доли – в дележе добычи в Порто-Бельо?
Браун собрал инструменты в чемоданчик.
– Не стоит расстраиваться: Гарри всегда заботится о своих людях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170