Дюрану было около пятидесяти лет. Он мог называться Аполлоном преклонных лет, очень хорошо сохранившимся. Благодаря своему лицу, глупо-правильному, академическим пропорциям своей фигуры, глазам навыкате и белым зубам Дюран слыл в свое время красавцем. В молодости он имел поистине изумительные успехи. Долго говорили о нем и о его любовных похождениях в квартале Сент-Оппортюнь, на площади Шевальэ-дю-Гэ. Его приключение с прелестной меховщицей на улице Пля-д'Этень было не совсем еще забыто. Дурные языки утверждали даже, что после его свадьбы с мадам Дюран месье Дюран, несмотря на рождение трех прекрасных детей, делавших честь плодовитости супружеского ложа, довольно часто наставлял рога своей жене. Некоторые лукаво подмигивали и посмеивались исподтишка, когда при них упоминали о Манетте, хорошенькой горничной, которая так проворно спрятала в своем кармане шестиливровый экю Агамемнона Рива.Однако если нравственность Дюрана критиковали, то его торговая честность была выше всяких нападок. Чрезвычайно богатый и ежедневно увеличивавший свое состояние огромными делами, торговец сукнами, бархатом и шелковым материалом пользовался на парижской бирже неограниченным кредитом. Тщеславный выше всякого выражения, Дюран чувствовал с некоторого времени глухие припадки вредной страсти: честолюбия. Накопленные денежки не удовлетворяли уже его гордыни. У него вдруг появилась другая страсть, кроме страсти к богатству. Он мечтал о почестях. Ему хотелось быть церковным старостой, окружным мэром и даже префектом. Да! Его честолюбивые притязания доходили даже до звания префекта. А через кого мог он добиться этих почестей, если не через знатных особ? Поэтому Дюран поклонялся аристократам, как индийцы поклоняются идолу Брамы!Купец и управитель вернулись в кабинет на первом этаже.– Смею надеяться, что вы не откажетесь сделать мне честь отведать моего вина… – сказал Дюран.– Разумеется, нет! – отвечал Агамемнон. – Вы мне нравитесь, месье Дюран! Вы честный человек, а мне всегда будет приятно чокнуться с честным человеком… Увы! В нынешнее время честные люди так редки!.. – прибавил управитель с глубоким вздохом.Дюран, раздувшись от радости и гордости, позвал Манетту. Хорошенькая служанка тотчас явилась.– Бутылку аликанте, – сказал ей Дюран, – самого старого, бисквит и две рюмки…Манетта воротилась через минуту с требуемыми предметами. Достопочтенный слой пыли и паутины покрывал знаменитую бутылку. Дюран раскупорил ее со всем уважением, должным ее преклонному возрасту, и налил по рюмке Агамемнону Рива и себе. Агамемнон поднял свою рюмку:– За ваше здоровье, месье Дюран, – сказал он, чокнувшись с купцом, который вскричал:– За ваше, за ваше! III. Графиня де Сент-Аниллъ Оба собеседника сели друг против друга и начали пить медленно, как знатоки. А можно ли пить и не разговаривать? Итак, разговор завязался.– Как вы находите это вино? – спросил Дюран.– Бесподобным.– Без комплиментов?– Честное слово!– Оно прямо из Аликанте, и бутылке двадцать пять лет.– Верю, у нас точно такое в погребах Сент-Анилльского замка!..– Какая честь для меня!.. У меня такое же вино, как и у графини!..– Месье Дюран, оно было бы достойно его высочества регента…– Мосье Рива, вы меня радуете несказанно… Надеюсь, когда вы переедете на мою квартиру, вы позволите мне подарить вам двадцать пять бутылок?– Как же, помилуйте!.. С величайшим удовольствием принимаю ваше любезное предложение…– Кстати, могу я задать вам вопрос?– Десять, если хотите, любезный Дюран.– Графиня де Сент-Анилль живет обычно не в Париже?– Нет, после своего вдовства моя благородная госпожа живет постоянно в своих поместьях… То в нашем замке Сент-Анилль, то в Го-Па, иногда в Тур-Баррэ в Пуату, или в Фолль-Орти в Анжу, или в Плуесгатинельгаз в Бретани, не говоря уже о наших других резиденциях, не столь важных…– Значит, у графини огромное богатство?..– Огромное? Это слабо сказано: скажите – гигантское, неслыханное, баснословное!..– Как же велики доходы графини?..– Она сама этого не знает, даже и я не знаю, я, ее управитель!.. Теперь судите сами!..– Неужели? – вскричал Дюран, вытаращив глаза.– Точно.Купец горько пожалел, зачем не запросил за свою квартиру пятьсот ливров в месяц. Агамемнон продолжал:– Обстоятельство, вдвойне торжественное, привело нас в Париж, где теперь у нас будет опять свой дворец, как прежде!– Торжественное обстоятельство? – повторил Дюран.– Двойная свадьба.– Разве графиня де Сент-Анилль опять выходит замуж?Агамемнон расхохотался.– Не совсем так, – отвечал он, – она только празднует свадьбу своих детей…– Сколько их у нее?– Двое, сын и дочь.– Они приедут вместе с нею в Париж?– Только дочь, мадемуазель Артемиза. Что касается нашего молодого господина, графа Сципиона, он теперь в Испании.– В Испании?– Да. Он должен привезти с собой родных его будущего зятя: мадемуазель Артемиза выходит за испанца, маркиза Алонзо-Рикардо-Стефано Лопец Трагадаллас Пекопито Лас Бамбокинас, гранда испанского первого класса… Невеста нашего молодого графа венгерская княгиня…Дюран был ослеплен.– Когда же будут эти две свадьбы? – спросил он.– В будущем месяце.– Дочь графини хороша собой?– Гораздо прелестнее амуров и Венеры, их матери…– Черт побери! – сказал Дюран. – А граф?– Похож на Марса!– Какая семья!– Вдовствующая графиня была красавица. Лет тридцать тому назад она слыла одной из прелестнейших женщин при дворе великого короля. Ах! Если бы она захотела, она заставила бы его забыть Фонтань и Монтеспан… Людовику XIV так хотелось отдать графине свое сердце.– И графиня отказала? – вскричал Дюран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142