Прибавьте к этому, что у них, наверно, есть десять квартир и тридцать переменных имен, и вы согласитесь со мною, что предприятие, на которое мы пускаемся, не из легких… Однако, – закончил он, как и его начальник, – положитесь на нас, мы сделаем все, что от нас зависит.Когда Рауль вышел от сыщика, он потерял всякую надежду. XXII. Голод Кавалер де ла Транблэ, к несчастью, не обманулся в своих печальных предположениях. Явившись через неделю к префекту полиции, Рауль встретил там и своего знакомого сыщика. Тот сообщил ему, что не нашел и следа его сорока тысяч ливров и тех, которые украли их.– Советую вам, – прибавил сыщик, – примириться с мыслью об этой потере, потому что, если б нам даже и удалось захватить воров, то ясно как день, что мы уже не найдем у них ваших денег… Вы, конечно, понимаете это так же хорошо, как и я…«О! – подумал Рауль, – я понимаю как нельзя лучше, что гибель моя неизбежна».Со смертью в душе воротился молодой человек в гостиницу. Положение его действительно было плачевное. Он находился один-одинехонек посреди Парижа, не знал в нем никого и скоро должен был остаться без всяких средств. Что с ним станется и как он будет жить, когда оставшиеся у него деньги истратятся?..Рауль задавал себе эти отчаянные вопросы и не мог ответить на них.Прошло два месяца. Кавалер продал обеих лошадей, свою и Жака, и ничтожная сумма, вырученная из этой двойной продажи, послужила на удовлетворение издержек господина и слуги, потому что Рауль, несмотря на нищету, увеличивавшуюся с каждым днем, не думал расставаться со своим товарищем, пока мог дать ему кусок хлеба.Настал день, когда последняя золотая монета была разменяна. Через три дня исчезли и остальные двадцать четыре су. Господин и слуга скоро почувствовали голод. К вечеру Рауль был очень бледен. Жак украл на кухне хлеб и принес ему.– Спасибо, мой милый, – сказал кавалер. – Я не дотронусь до этого.– Отчего?– Оттого, что бесполезно продолжать на несколько часов жизнь, которая тяготит меня и от которой я освобожусь…– Вы хотите умереть? – перебил Жак с испугом.– Хочу, потому что это необходимо…– О! Боже мой! Боже мой! Кавалер! Имейте же мужество!– Я имел его, но теперь не имею!– Ждите! Надейтесь!Рауль пожал плечами.– Чего ждать? На что надеяться? – вскричал он. – Положим, что я соглашусь прожить еще сегодня, но разве ты не видишь, что в тот день, когда тебе не удастся ничего украсть, нам все-таки придется умереть с голоду?.. Нет!.. Нет!.. лучше покончить скорее…Жак залился слезами.– Итак, вы меня бросаете! – прошептал он среди судорожных рыданий.– Сожалею, мой бедный Жак, – сказал Рауль, – но, говоря откровенно, ты ничего не потеряешь от моей смерти… тебе хуже не будет… Расставшись со мною, ты без труда найдешь себе место, если не очень хорошее, то по крайней мере такое, где будут кормить тебя каждый день…Рыдания молодого слуги удвоились. Его привязанность к своему господину походила на фанатизм.Рауль встал, надел шляпу, подошел к Жаку и протянул ему руку.– Прощай, мой бедный Жак! – сказал он.Жак схватил руку молодого человека, уцепился за нее и покрыл поцелуями. Рауль старался вырваться. Жак сопротивлялся.– Прощай, – повторил Рауль.– Вы уходите? – вскричал Жак, забыв от горя, что приличие запрещало ему расспрашивать своего господина.– Да, ухожу…– Куда?– Сам не знаю…– Я пойду с вами…– Нет.– Я хочу…– А я запрещаю!– Кавалер, прошу вас, умоляю на коленях! Позвольте мне идти с вами…– Нет! Нет! Нет!– Отчего!– Оттого, что я не хочу! Полагаю, что этой причины достаточно!– В таком случае я пойду за вами без позволения…– Как! Несмотря на мое приказание?– Несмотря ни на что!..– Разве я тебе уже не господин?..– Нет, когда вы хотите лишить себя жизни, а мне приказываете остаться здесь!..– Жак! – вскричал Рауль с гневом.– О! – продолжал Жак, – сердитесь сколько хотите! Прибейте меня, мне это все равно! Но если вы не убьете меня на месте, я пойду за вами непременно… Я так хочу…– А! Ты хочешь?– Да, хочу.– Ну! Так ступай же!..И Рауль, схватив Жака за плечи, но не причиняя ему ни малейшей боли, бросил его на кровать. Пока Жак, оглушенный падением, старался встать, молодой человек бросился из комнаты, запер дверь на ключ, быстро сбежал с лестницы и очутился на улице. В это время было около девяти часов вечера.В ту эпоху, когда происходили описываемые нами происшествия, Париж не был, как ныне, волшебным и светлым городом, который, при наступлении ночи, увенчивает чело свое миллионами огней и при свете газа кажется еще ослепительнее, чем при солнечных лучах. Нет, в то время, едва только наступал вечер, Париж засыпал в грязи своих дурно вымощенных улиц, погруженных в темноту почти сплошную. Во-первых, тогда не знали другой системы освещения, кроме очень небольшого числа фонарей; во-вторых, эти фонари зажигались только тогда, когда не было луны. О! То было блаженное время для воров и влюбленных. Поэтому и те и другие, смело можем утверждать, потешались вдоволь.Рауль сказал Жаку совершенную правду: действительно, он сам не понимал, куда шел. Ему хотелось покончить с жизнью… Но он еще не знал, какое средство выберет для исполнения своего ужасного намерения.Молодой человек машинально дошел до бульвара. говорим машинально потому, что он шел почти как автомат; ни мысль, ни воля не руководили его неверными шагами. Вечер был прекрасный, небо чистое, воздух теплый и приятный. На бульварах шумела веселая толпа. Шарманщик увеселял прохожих звуками своей нестройной музыки и своим напыщенным красноречием. Фокусники привлекали зевак к своему столику, освещенному четырьмя сальными огарками. В кабаках смеялись, пели, обнимались, танцевали и ели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134