– Ты нездорова? Ты страдаешь?– Небольшая мигрень, мой добрый батюшка, может быть, расстройство нервов, но это ничего, решительно ничего, – отвечала Дебора.– Точно?– Да, добрый батюшка, завтра утром все пройдет…– Да услышит тебя Бог! – сказал он, несколько успокоившись. – Но скажи мне, ты сейчас звала меня?– Звала…– Чего ты хотела?– Видеть вас и поговорить с вами, вот и все…– Не хочешь ли ты спросить меня о чем-нибудь особенном?– Решительно ни о чем.– Тогда давай поговорим, но сначала объясни мне, зачем, против своего обыкновения, сегодня ты нарядилась так блистательно?– Зачем!.. Право, сама не знаю… Просто прихоть, фантазия. Я убирала в шкафах, и этот костюм попался мне на глаза; мне пришло в голову надеть его, а так как я тотчас же почувствовала себя нездоровой, мне уже не хотелось переодеваться…Натан не настаивал. Объяснение дочери показалось ему совершенно правдоподобным.Наступило молчание. Без сомнения, Дебора искала средства привести разговор к тому предмету, к которому она давно желала приступить. Наконец она заговорила:– Батюшка, у вас кто-то сейчас был?– Да, тот молодой человек, которого ты приводила ко мне вчера.Щеки Деборы покрылись легким румянцем, которого Натан не заметил.– А, – прошептала она, – этот молодой человек опять приходил…– Да, приходил.– Зачем?.. Верно, опять занимать!– Ошибаешься: он принес мне деньги, которые я дал ему взаймы вчера.– Уже?– О, этот дворянин очень торопился расплатиться.– Вы говорите: дворянин?– Да.– Почему вы так думаете?– Я не могу в этом сомневаться.– Вы знаете его имя?– Нет, не знаю.– Ну, так на чем же вы основываете свое мнение?– Дитя мое, вещь, которую он оставил мне в залог, фамильная драгоценность; заметь хорошенько, часы с гербом, с великолепным гербом, на котором представлена золотая осина в красном поле, притом маркизская корона.– Но, батюшка, – сказала Дебора с притворным равнодушием, – нетрудно было бы отыскать в гербовнике, какой фамилии принадлежит этот герб.– Конечно, это было бы легко, но к чему? С какой целью отыскивать его?– Вы правы, с какой целью! Наверно, вы никогда уже не увидите этого дворянина!– О! в этом ты ошибаешься, – возразил Натан, улыбаясь.– Он вернется?– И даже скоро.– Занимать у вас денег?– Именно.– Однако, если он заплатил вам сегодня?– Ты предполагаешь, что он не будет уже иметь надобности во мне?– Мне кажется…– Знаешь ли, какие деньги принес он мне сегодня?– Откуда мне знать?– Деньги, которые он выиграл в игорном доме. Он выиграл огромную сумму… двести тысяч ливров! Но эту сумму он приобрел ужасной ценой, он сделался игроком на всю жизнь… я это прочел в его глазах… Карточная лихорадка течет теперь в его жилах вместе с кровью; он опять будет играть, проиграет все выигранное и принесет мне в залог эти самые часы или какую-нибудь другую вещь…Дебора уже не слышала отца.«Игрок! – думала она. – Как жаль!..»Жид продолжал:– Видишь ли, мое бедное дитя, игрок соединяет в себе посредством этой дьявольской страсти все пороки, которые обыкновенно не идут рядом. Игрок! Ах! по-моему, лучше быть вором или развратником. Для игрока нет ничего священного. Он продаст жену, мать, чтобы достать денег для игры! Если бы он располагал такими сокровищами, какие я накопил в этом доме и которые со временем будут принадлежать тебе, он проиграл бы их в несколько часов!.. А когда у него не осталось бы ничего, он стал бы красть, чтобы только играть!..Натан замолчал и закашлялся. Эта длинная тирада, сказанная с жаром, взволновала его до крайней степени. Одышка заставила его почувствовать в эту минуту, что он должен был воздерживаться старательно от декламации и излишнего воодушевления.Дебора встала с дивана и побежала приготовить для отца стакан сахарной воды, в которую налила несколько капель лекарства. Натан опорожнил стакан залпом и почувствовал тотчас облегчение.– Милая дочь, – прошептал он, – дорогое дитя, твой старый отец благодарит тебя…– Зачем вы так горячитесь? – отвечала Дебора своим кротким голосом. И прибавила мысленно во второй раз:«Игрок! Как жаль!..»Отец и дочь обменялись еще несколькими незначительными словами. Потом кто-то постучал в дверь с улицы и Натан оставил Дебору, чтобы принять нового посетителя.Как только жидовка осталась одна, она уселась опять на диване в своей прежней небрежной позе. Скоро глаза ее закрылись и она как будто заснула, но она не спала, она думала. О чем? Ах, Боже мой! О том молодом незнакомце, который со вчерашнего дня занимал ее таким странным образом.«Батюшка проклинает игроков, – думала она, – и думает, что они неисправимы!.. Но говорят, что нет такого неисправимого недуга, который не могла бы излечить любовь!..»Потом, долго мечтая на эту тему, она прибавила:«Где найти гербовник, чтобы узнать его имя?..» VII. Как Рауль провел вечер День кончился в ту минуту, когда Рауль оканчивал мысленно последние фразы монолога, переданного нами в прошлой главе. Густой туман, поднимавшийся от земли к небу, окружал Париж. Прохожие как будто терялись в этом тумане, все более и более сгущавшемся. Слабый свет начинал мелькать за узкими и темными окнами лавок улицы Сент-Оноре – печальное и жалкое освещение, предшественников газа, который ныне блистает в этих же местах. Рауль смотрел направо и налево.– Куда идти? – спросил он сам себя.На этот вопрос отвечал ему голос его собственного желудка, кричавшего, что он голоден и что давно пора обедать. Рауль, как нам известно, встал очень поздно и вышел из гостиницы, не позавтракав. Человек никогда не отказывается повиноваться желудку, разумеется, когда состояние кошелька позволяет исполнять его приказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134