— Этот человек был лакеем любовницы старого герцога, а тот, сумасшедший, — камердинером молодого герцога!»
Из морга Альбо уехал в полицейскую больницу, где увидел Цампу, помещенного в отдельной комнате.
Самуил Альбо сразу узнал в нем того самого лакея, которого сшибла с ног карета в то самое время, когда он, т. е. доктор, беседовал с маркизом де Шамери.
Теперь для него сделалось ясным похищение порошка dutroa. Если маркиз де Шамери был виновником этого похищения, то Цампа был его сообщником.
Ровно в двенадцать часов Самуил Альбо приехал в отель графини Артовой. Баккара вышла ему навстречу и увела его в сад.
Граф Артов сидел на скамейке и тростью чертил по песку букву Б.
По одному брошенному на него взгляду доктор убедился, что помешательство графа происходит от отравления яванским порошком.
— Графиня, — сказал он, — я вылечу вашего супруга, но сначала вы мне скажите — вы были очень дружны с герцогом де Шато-Мальи?
— Очень.
Альбо вынул из кармана «Судебную газету» и подал ее Баккара.
— Убитого зовут Вантюром, — прибавил он после прочтения ею статьи, — а сумасшедший есть тот самый лакей, которого сшибла с ног карета в тот день, когда у меня украли порошок.
— Сэр Вильямс! — вырвалось из уст побледневшей Баккара.
Спустя минуту она оправилась от первого испуга и проговорила:
— Вчера мы с вами порешили, что виновник похищения порошка есть маркиз де Шамери.
— Непременно он.
— Сегодня вы с первого взгляда узнали, что муж мой отравлен этим порошком. Теперь я должна рассказать вам, что со мной случилось вчера после того, как я уехала от вас.
И Баккара рассказала доктору о своем свидании с Ролланом де Клэ и Ребеккой и передала ему все, что они сообщили ей.
— Не знает ли Ребекка, — спросил наконец доктор, — в какое именно место отвез ее сначала незнакомец?
— Она полагает, что в квартал Маделен.
— Сюренская улица! У маркиза де Шамери была там маленькая квартирка, где он кое-кого принимал и где известен был под именем господина Фридерика.
— Вы разве бывали там?
— Несколько раз. Я лечил у него одного английского матроса, татуированного дикарями.
— Татуированного дикарями? — повторила Баккара, вздрогнув.
Тут доктор так верно описал приметы «австралийского дикаря», что Баккара вскричала:
— Это сэр Вильямс! Это не дикари татуировали его и отрезали язык, а я!
— Вы? Вы, графиня? — вскричал изумленный мулат.
— Слушайте, доктор, — продолжала Баккара. — Около четырех лет я боролась с этим чудовищем и наконец победила его. Если я только не ошибаюсь, если описанный вами человек, которого маркиз де Шамери поручил вам лечить, есть действительно сэр Вильямс, то мне все становится ясным. Маркиз де Шамери был орудием мщения сэра Вильямса, он погубил мою честь, убил морально моего мужа. Но как допустить, что маркиз де Шамери, дворянин, человек, ознаменованный высокими делами и подвигами, мог сделаться орудием такого изверга, как сэр Вильямс!
— Да, действительно странно, — пробормотал мулат. — Но тут, должно быть, кроется какая-нибудь великая тайна.
— Да, мы все блуждаем во мраке, — сказала Баккара, — но знаете, где находится свет?
— Где же?
— В помешательстве Цампы. Как вы полагаете, можно его вылечить?
— Кажется, можно.
— Скоро?
— Может быть.
— Каждая минута дорога для нас, доктор, потому что сэр Вильямс для достижения цели не останавливается ни перед какими средствами.
— В таком случае исходатайствуйте мне у полицейского начальства дозволение лечить Цампу.
— И вы его вылечите?
— Надеюсь.
Они прошли в будуар, где Баккара написала следующее письмо:
«Граф!
Я сделалась жертвой гнусной интриги, однако надеюсь вскоре разоблачить ее. Для этого мне нужна ваша помощь. Отправляю к вам доктора Самуила Альбо. Не расспрашивайте его: он не должен вам отвечать, но не откажите в своем ходатайстве, о чем он вас будет просить.
Готовая к услугам графиня Артова».
Баккара запечатала письмо и указала адресата: «Графу Арману де Кергацу».
— Возьмите это письмо, — сказала она, — и поезжайте к графу. Вечером я пришлю к вам узнать о результате.
Спустя три часа Баккара получила следующее письмо:
«Графиня!
Цампа находится уже у меня. Его здоровое телосложение подает мне надежду на излечение.
Ваш покорный слуга доктор Самуил Альбо».
Спустя три дня после того, как Цампу привезли к Самуилу Альбо, графиня Артова приехала к нему вечером. Она вошла в кабинет, где уже была не один раз.
Прежде всего Баккара увидела доктора, разговаривавшего с Ролланом де Клэ, который приехал сюда по приглашению графини, а затем — Цампу, неподвижно лежавшего на диване.
Доктор подошел к ней, поклонился, предложил кресло и приложил палец к губам.
— Разве он спит? — спросила Баккара.
— Да, и когда проснется, то будет уже в своем уме.
— Вы уверены в этом?
— Больше данных «за», чем «против». В повязке, закрывающей ему глаза и лоб, лежит компресс из соков одного индийского растения. Теперь уже три дня, как он находится в моральном и физическом оцепенении, которое кончится, как только я сниму повязку.
— Доктор, — проговорил Роллан де Клэ, — ведь это будет просто чудом.
— Средство это открыл мне один индус во время моего путешествия по Азии.
— Часто вам приходилось употреблять это средство для лечения сумасшедших? — спросила Баккара.
— Раз десять, графиня.
— И всегда удачно?
— Да, если помешательство происходило от испуга.
— Следовательно, средство это неприменимо к помешательству моего мужа?
— Я не рискнул бы, ибо в случае неудачи средство это мгновенно убивает.
— Однако вы надеетесь его вылечить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50